Фильм Алексея Чупова и Натальи Меркуловой легко отрекламировать как "эротическую драму", хотя при всей своей визуальной откровенности в показе тех или иных разновидностей "интима", это скорее драма психологическая, и под интимными местами здесь чаще всего подразумеваются не столько конкретные части тела, сколько душевные болевые точки. Их принято почти так же тщательно прятать от посторонних глаз, как и гениталии, — однако смелость "Интимных мест" построена именно на том, чтобы сделать тайное чуть более явным, хотя и не обязательно до конца понятным. Несколько новелл из интимной жизни жителей Москвы связаны сквозным образом знаменитого фотографа (Юрий Колокольников), делающего художественные снимки мужских и женских половых органов. Проблем с натурщиками у него нет - люди, с детства приученные скрывать гениталии как что-то постыдное, на самом деле не прочь их показать, и не обязательно из какого-то патологического эксгибиционизма, а скорее в порядке коммуникации, из желания поговорить по душам. А "интимные места" в фильме - это в то же время и самые больные места, причиняющие наиболее мучительные психологические проблемы. В этом плане из рассказанных в картине историй больше всего запоминается сюжет о сотруднице некоего государственного комитета по нравственности (Юлия Ауг), борющейся с эротикой — но чем активнее ведет она борьбу в кабинетах и на заседаниях, тем с большей страстью набрасывается на скрашивающий ее одинокую жизнь фаллоиммитатор. Эта интимная игрушка оказывается в фильме орудием не только любви, но и внезапной смерти, и ирония, с которой авторы "Интимных мест" подают эту фрейдистскую связь Эроса и Танатоса, выгодно отличает их от всерьез сексуально озабоченных европейских режиссеров-эротоманов.