Фестиваль в Венеции продолжается не только конкурсными показами. О первых фильмах, показанных в программах «Горизонты» и «Венецианские дни»,— АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Фото: kinopoisk.ru
«Горизонты», хотя и считаются параллельной программой, тоже имеют свой конкурс и свое жюри: его возглавляет американский сценарист и режиссер Пол Шрейдер. Первая картина из «Горизонтов», которую удалось увидеть, называется «Волчата»; она снята режиссером Риком Остерманом и касается одного из белых пятен истории Второй мировой войны. 1946–1947 годы. Бывшая Восточная Пруссия переходит под контроль Польши и СССР, местные немцы спешно покидают свои дома и бегут от Красной армии на запад. Герои фильма — дети, потерявшие родителей. Предсмертный материнский наказ ведет двух братьев, Ханса и Фрица, в противоположном восточном направлении — в Литву, где они надеются найти кров в еще не осовеченных крестьянских семьях. По дороге беглецы встречают таких же, как они, мальчишек и девчонок, одичавших, израненных и опухших от голода,— их-то и назвали волчатами: примерно из 5 тыс. таких всего нескольким удалось выжить, и по их подлинным воспоминаниям поставлен фильм.
Это уже не первая картина о немецких детях войны: недавно мы видели «Лоре» и «7 дней в мае» на сходную тему. В Германии сформировалась даже группа юных исполнителей (годы рождения — от 1999 до 2004 года), переходящих из фильма в фильм, хотя до конца стереть с их лиц налет сытого благополучия не удается. Стремясь сделать принципиально аполитичное кино, режиссер «Волчат» тем не менее дает понять, что литовцы относились к немецким детям куда гуманнее, чем русские крестьяне, не говоря о солдатах: причины ясны, но остаются за кадром. Спустя больше чем полвека тема все еще остается болезненной, и даже деликатное прикосновение к ней не исключает возможных претензий, тем более что убеждающей силой художественного высказывания фильм сам по себе не обладает.
А вот другая картина на еще более рискованную тему — «Геронтофилия» Брюса ЛаБрюса, открывшая «Венецианские дни»,— выстрелила в десятку и сорвала бурю оваций. Канадский режиссер известен своими хулиганскими опусами с вкраплениями порнографии, но в данном случае совершил особенно искрометный кульбит — спроецировал свой провокаторский метод на рутинный жанр романтической комедии. Он разыграл историю, которая в пересказе рискует показаться совершенно идиотской, но при просмотре такой нисколько не кажется. 18-летний красавчик Лейк встречается со своей сверстницей Дезире, но на самом деле его неудержимо влечет к пожилым мужчинам. Устроившись санитаром в дом престарелых, он без памяти влюбляется в 82-летнего пациента. Дальнейшее развитие сюжета можно определить как набоковскую «Лолиту» наоборот. Лейк похищает господина Пибоди из старческой обители, они вдвоем путешествуют по мотелям, предаются радостям физической и духовной любви вплоть до ее естественного финала. Забавно, что харизматичный старикашка негритянских кровей ухитряется между делом флиртовать с другими юными созданиями (которым он представляется «всего лишь» 75-летним) и вызывать приступы ревности у своего возлюбленного.
От привкуса маразма этот замысел спасает присущее ЛаБрюсу чувство юмора и стиля, местами напоминающего кэмп, особенно в сценах с Дезире, поклонницей революционных и феминистских движений: ее ролевые модели — Ульрика Майнхоф, Марианна Фейтфул, Анджела Дэвис и невесть как затесавшаяся в этот ряд Вайнона Райдер. Но если в прежних своих фильмах ЛаБрюс был «свободным радикалом», то здесь сделал явный шаг в сторону гуманистического мейнстрима, хотя и весьма своеобразного. С легкой руки канадского режиссера педофилы, столь широко расплодившиеся на экранах мира, отдыхают. Место этих неприятных личностей занимают прекрасные юные геронтофилы, готовые скрасить осень жизни стареющему большинству человечества.