Вчера президент России Владимир Путин в Петербурге простился со своим первым тренером Анатолием Рахлиным. Из Петербурга — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
С Анатолием Рахлиным прощались в Центре самбо в Выборгском районе. Он тренировал здесь до последнего дня. Тут он в последний раз на людях встретился с Владимиром Путиным. Это было в день рождения Анатолия Рахлина: ему исполнилось семьдесят пять.
Он тогда, когда к ним с Владимиром Путиным подошла ученица Анатолия Рахлина Татьяна Иванова (а в этой школе все были его учениками), сказал ей негромко: "Береги пальцы!" Они с Владимиром Путиным засмеялись. Рахлин имел в виду не ее пальцы, а путинские: лет десять назад она позвала президента на спарринг, и только для того, кажется, чтобы бросить его на татами, и так, что у него потом распухли пальцы правой руки, и президент потом говорил им, что они навредили не ему, а всей стране, потому что он не сможет теперь подписать насилу согласованный бюджет.
Теперь Татьяна Иванова стояла в нескольких метрах от гроба в небольшом актовом зале, где по стенам были развешаны фотографии советских и российских спортсменов на Олимпиадах. Здесь не было дзюдоистов или тем более самбистов (самбо до сих пор, как известно, не включено в программу Олимпиады), на этих фотографиях было то, чем можно гордиться, поэтому они тут, видимо, висели.
У Татьяны Ивановой по щекам текли слезы. Последнее время она больше, чем сам Анатолий Рахлин, занималась детьми в Центре самбо, то есть делала то же, что и ее учитель последние сорок лет.
Он уже был болен.
— Его, конечно, поддерживали лекарствами,— рассказал потом, на улице, один из его близких друзей.— Но недавно он съездил на Маккабиаду в Израиль, простудился там и вернулся совсем плохой. Но еще девять дней назад здесь, в школе, в моем кабинете, он на мне приемы показывал!
Анатолия Рахлина никто ни в чем никогда не упрекнет. Это был непростой и очень светлый человек. "Раз умею и могу — значит должен,— написал он в своей книге.— В этом смысл жизни в дзюдо".
Теперь он никому ничего не был должен. Теперь все должны ему.
Люди, которые с ним вчера прощались, были неуловимо (а скорее, уловимо) похожи. Они входили в актовый зал, немного стесняясь, той обманчиво расслабленной походкой, которая выдает в любом из таких людей борца. Большинство из них не очень задумывались, что надеть: пришли, как обычно приходили в школу к Рахлину, в застиранных рубашках и джинсах, в стоптанных кроссовках. Некоторые в неловко сидящих, даже помятых костюмах (не от постоянной носки, а, наоборот, от того, что долго впритирку с другими вещами висели в шкафу). С ремнями сумок, перекинутыми через грудь.
Были, конечно, и хорошо (даже слишком) одетые, по самым твердым мировым стандартам, люди, но их было человек, может, пять-семь.
До гроба доходили не все. Один молодой мужчина разрыдался перед входом в зал, закрыв лицо букетом цветов, и пошел обратно.
Девушка пришла с полугодовалым ребенком на руках, у него была соска во рту, в зале он начал хныкать, ему дали бутылочку с молоком, с ней его и пронесли по залу.
Я увидел олимпийского чемпиона по дзюдо Тагира Хайбулаева, за ним шел его товарищ, тоже, конечно, спортсмен (та же, на первый взгляд, вяловатая походка и бугры спинных мышц, перекатывающиеся при каждом движении), в атласной шелковой рубахе — явно надел выходную.
Человек двадцать зашли в зал и стояли здесь в ожидании Владимира Путина, и когда он тоже пришел сюда, стало так очевидно, из каких он сам: из этих. Та же походочка, те же вроде не очень внимательные, а на самом деле цепкие кивки и еще что-то, из-за чего его больше ни с кем, кроме них, нельзя спутать. Он из вот этой пацанской компании, и больше ниоткуда.
Президент постоял у гроба, потом долго сидел с вдовой, и говорила она, а не он, и так же, как плакала,— взахлеб и беззвучно.
Потом, на улице, он провожал машину с гробом в большой толпе из тех, кто не сумел или не успел попасть внутрь.
Потом, неожиданно для всех, в том числе и для охраны, попросил оставить его и пошел один по улице, затем свернул в переулок и через пять минут вышел к катеру, ждавшему его. Прохожие смотрели на него спокойно: мимо них шел человек, похожий на президента России, но не президент же, в самом деле.
Да и как это мог быть Путин, если из глаз у этого человека текли слезы?