"Антипиратский" закон вступил в силу с 1 августа. Первый зампред думского комитета по культуре Елена Драпеко и ведущий аналитик Российской ассоциации электронных коммуникаций Ирина Левова обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Теперь правообладатели смогут обратиться в Мосгорсуд, чтобы удалить с интернет-порталов нелегально размещенный видеоконтент. Решения суда будут поступать в Роскомнадзор, который уже открыл в интернете страницу с реестром сайтов, распространяющих пиратские фильмы.
Первый иск в рамках закона уже подала компания "Кино без границ" к соцсети "В контакте". Правда, Мосгорсуд его отклонил, потому что заявитель не предоставил доказательств правомерности свои притязаний.
— Госпожа Драпеко, может быть, какие-то еще важные моменты я упустил в технологии действия закона? Потому что немного смешно получается: он вступил в силу, уже подан первый иск, а его сразу отклонили. Насколько я понимаю, по формальным обстоятельствам, но тем не менее.
Е.Д.: Да, он отклонен по формальным обстоятельствам, потому что правообладатель не собрал достаточного пакета документов. Это на самом деле очень хорошо, потому что все интернет-провайдеры и интернетчики боялись, что этот наш закон будут использовать для конкурентной борьбы внутри интернета. И уже первый опыт доказывает, что суд очень серьезно относится к этому моменту исследования доказательств того, что вы действительно являетесь правообладателем.
— Госпожа Левова, вы согласны? Или что-то, может быть, остается, что волнует, пугает в этом?
И.Л.: Хорошо, допустим, что правообладатель предоставил достаточные доказательства Мосгорсуду, и таким образом в порядке применения исключительных мер Мосгорсуд может принять решение о блокировке по сетевому адресу на 15 суток без суда и только затем рассмотреть дело, согласно этому закону. Также опасным нам кажется то, что не будет уведомлен информационный посредник. Прежде всего, нам казалось бы логичным прописать процедуру, согласно которой сначала был бы уведомлен информационный посредник, и только затем уже правообладатель обращался бы в суд, если не реагирует информационный посредник.
— Госпожа Драпеко?
Е.Д.: Основанием для того, чтобы предупреждать посредника, является обращение правообладателя. Нет обращения — нет решения суда.
И.Р.: Елена, понимаете, есть международный опыт передовой, это американское законодательство, это канадское законодательство. Было бы логично его посмотреть, прежде чем писать закон.
Е.Д.: Я хочу вам сказать, что мы изучили опыт не только канадский, но и французский, и опыт у них не только положительный. Мы изучили опыт, наш закон даже более либерален по отношению, допустим, к пользователям, потому что во французском законодательстве постоянные пользователи незаконного контента тоже подпадают под действие закона и отвечают за то, что пользуются ворованной продукцией.
И.Р.: Если бы вы внимательно следили за развитием законодательства во Франции, вы бы знали, что этот закон отменили 10 июля 2013 года.
Е.Д.: Да-да, поэтому мы учли их ошибки, в нашем законе этих ошибок уже нет. Мы договорились с федеральной службой по надзору, что в конце сентября мы сделаем контрольную проверку, как же действует наш закон. Если есть технические погрешности, мы готовы в законе их исправить. Но пока что со стороны правообладателей получили очень мощную поддержку.
И.Л.: Ранее мы были в эфире РБК с представителями правообладателей, и они сказали, что их закон не устраивает, потому что они хотели бы взаимодействовать непосредственно с информационным посредником, а не обращаться и не судиться, не закрывать ресурсы. Их интерес — в монетизации контента, прежде всего, а не в том, чтобы у нас интернет закрылся.
Е.Д.: Понятно. Но существование посредника в виде суда не дает возможности злоупотреблять своим правом. Суд является фильтром, через который проходит правообладатель прежде, чем получает право прекратить существование сайта.
— Автоматического запрета до решения суда не будет о закрытии?
Е.Д.: Нет.
И.Л.: Госпожа Драпеко не очень, видимо, хорошо знакома с законом, потому что была в отпуске.
Е.Д.: Извините, я его автор.
И.Л.: Хорошо. Но я знаю, что когда звонил вам журналист, уже прошло второе, третье чтение, вы были даже не в курсе редакции второго, третьего чтения. Поэтому говорить о том, что вы знаете о том, что там написано, странно. И, соответственно, там все-таки предполагается блокировка ресурса на 15 суток.
Е.Д.: Конечно. И это правильно, это по решению суда. Суд отдает решение, оно направляется в Федеральную службу.
И.Л.: Это не решение суда, это досудебный порядок, там написано прямым текстом.
Е.Д.: Досудебный порядок предполагает, что это обеспечительная мера, которую принимает суд. До судебного разбирательства сайт прикрывается.
— Но все равно по решению суда, получается?
Е.Д.: Когда пытаются продать вашу квартиру, то в порядке обеспечительной меры суд накладывает арест на имущество. Тот же самый арест накладывается на собственность. Право — это такая же собственность, как и имущество.
И.Л.: Но вы понимаете, это несколько странная точка зрения про то, что интеллектуальное право — то же самое, что собственность. Оно обладает рядом — с юридической точки зрения — других характеристик, нельзя это все смешивать. И все-таки блокировку ресурса в досудебном порядке в качестве обеспечительных мер без уведомления самого ресурса и без уведомления пользователя мы считаем недопустимой.
Е.Д.: Вы как-то странно читали закон.
И.Л.: Я читала нормально закон, многократно, писала к нему поправки.