Можно ли ее изменить
Моя приятельница решилась на пластическую операцию. Тридцать лет она вполне была довольна своим носом, а тут вдруг крик подняла: "Я хочу убрать горбинку! Немедленно!" И до тех пор, пока банк не одобрил кредит, она то и дело поглядывала в зеркало: "Нет, с этим невозможно жить. Это просто какая-то Джомолунгма, а не горбинка".
"Ты что, разводиться собралась?" — спросила я накануне ее операции и сама удивилась вопросу. Что я несу? А оказалось — угадала. Девушка действительно находилась в процессе развода. И, вместо того чтобы спешно делить с бывшим супругом квартиру и чайные сервизы, занялась крайне необходимым делом — искала деньги и тех, кто профессионально сломал бы ей нос.
"Зачем тебе это именно сейчас?" — спросила я, хотя знала ответ. Ей плохо. Ей страшно. Расставание — маленькая смерть и все такое. Но она собирается воскреснуть. Начать новую жизнь. Стать другой: более сильной, более красивой. Или хотя бы просто — не похожей на себя прежнюю, на горбоносую дуру, от которой муж гулял. Немедленно.
Обычно женщины в такое сложное, переломное для себя время перекрашиваются, худеют или покупают новое платье. Меняют старый облик. Сжав зубы, существуют по принципу — все равно счастливой стану. А она вот захотела более радикально внешность изменить. "Выплачу кредит и еще губы себе сделаю",— говорит.
Да что там! Мужчинам это тоже свойственно. Мой сосед, когда рискнул разойтись со своей властной супругой, вдруг стал носить белые брючки. До этого ходил в каких-то джинсах темно-синих — маленький, толстенький дяденька, которого никто не замечал. И вдруг — белые брючки. Помню, он вышел из лифта в ноябрь — гордый, ослепительный в своем белоснежном протесте. Мы с соседкой и собакой Мнямой так и застыли. "Здравствуйте, девушки",— сказал он нам даже с какой-то улыбкой. "Коля, ты чего?" — пролепетала соседка, а Мняма неуверенно тявкнула. И целый месяц, целый месяц, пока жена не вернулась от мамы и не переломила ситуацию в свою пользу: "Ты что это за Рио-де-Жанейро тут устроил, идиот?" — он жил как свободный человек. Он был полон надежд, он ожидал перемен. Наверняка и клятвы себе давал: "Больше с такой мегерой ни за что не сойдусь! Я ведь личность! Я — Коля!"
Надолго его не хватило. Брючки испачкались, решимость исчезла, жена снова подмяла его под себя. Ходит вон теперь тенью. Так, может, единственное, что мы можем сделать со своей жизнью, это изменить какие-то несущественные мелочи? Челку остричь, горбинку убрать, заляпать грязью белые штанины — это все, на что нас хватает? Но по-настоящему изменить свой характер, а значит, судьбу мало у кого получается? Да и получается ли вообще хоть у кого-то из взрослых?
Так и живем. Коля, несмотря на взбрыки, снова возвратится в стойло, и приятельница моя, даже если сделает тысячу пластических операций, снова сойдется с бабником и гулякой — других у нее никогда и не водилось. Зато будет новый нос. И будет хоть какое-то самоуважение. Как в том знаменитом фильме, когда герой так и не вырвал из пола умывальник: "По крайней мере, я попытался".