Техника на грани вымирания

В своем новом блокбастере Гильермо дель Торо задействует тот класс фантастических японских земноводных кайдзю, к которому принадлежит знаменитая Годзилла, и сталкивает их в гигантоманских баталиях с огромными роботами, похожими на трансформеры, но управляемыми изнутри людьми. В результате получилось вполне качественное детское развлечение, которое прекрасно смотрелось бы в летнем лагере, — беззаботное каникулярное отдохновение почувствовала во время просмотра ЛИДИЯ МАСЛОВА.

"Тихоокеанский рубеж" наводит на вечные размышления о том, почему во всех голливудских блокбастерах происходит одно и то же (более или менее увлекательная борьба добра со злом, задумавшим погубить планету или хотя бы Америку), но в одних случаях это вызывает немедленный рвотный рефлекс, а в другом — детскую улыбку, бессмысленную, но искреннюю. "Рубеж" выходит в наш прокат с рейтингом 12+, но это излишняя строгость: и 6+ вполне хватило бы. И это в данном случае скорее комплимент той тактичности, с какой Гильермо дель Торо обходится без лишней жестокости, насилия и секса, но в то же время и не пытается повязать зрителю инфантильный слюнявчик.

Начало фильма датировано примерно 2015 годом, когда звероящеры кайдзю начинают лезть из разлома земной коры в Тихом океане, постепенно прибавляя обороты в плане ужасности, так что в финальной битве на сцене появляется беспрецедентный "кайдзю пятого уровня". С ними сражаются роботы высотой с 25-этажный дом, которых называют егерями (охотник по-немецки), однако через несколько лет человечество оказывается на грани полного поражения. "Мы уже не армия, мы — сопротивление", — признается главнокомандующий, чернокожий маршал (Идрис Эльба), в "Тихоокеанском рубеже" выступающий олицетворением всяческой правильности, политкорректности и разумности, над которой Гильермо дель Торо почти незаметно, но все-таки иронизирует (чего стоит хотя бы торжественная маршальская речь "Мы отменяем апокалипсис!", содержащая едва уловимый оттенок пародии на те духоподъемные выступления лидеров нации, которые неизбежно должны присутствовать в каждом уважающем себя блокбастере о войне миров).

Психологическая подоплека "Тихоокеанского рубежа" базируется на том, что для управления парными конечностями и полушариями робота необходимо два пилота, чьи сознания (то есть накопленные на протяжении жизни воспоминания и эмоции) должны объединиться с помощью нейронного моста в процессе так называемого дрифта. То есть начинкой робота является человеческий мозг, и аналогичным образом внутри громыхающего и полыхающего спецэффектами "Тихоокеанского рубежа" сидит человеческое содержание — неизменно увлекательная тема психологической совместимости. И возможно, таким банальным образом объясняется приятное впечатление от картины, хотя на поверхностный взгляд драматургически тут вроде бы все как всегда и все как у всех — по стандартным лекалам. Потеряв в прологе брата во время очередной схватки "егеря" с кайдзю, главный герой-пилот (Чарли Ханнем) устраивается на малопрестижную работу по строительству великой стены, которая должна хоть как-то защищать людей от чудовищ, но на практике почти не помогает. Со стройки деклассированного и чумазого бывшего пилота забирает маршал, решивший дать решительный бой подводным тварям, собрав и отремонтировав оставшихся роботов всех поколений и национальностей, образующих геополитический четырехугольник: американский "Коварный бродяга", китайский "Багровый тайфун", австралийский "Страйкер эврика" и русский "Черный альфа" (которым рулят очень эффектные брат и сестра Кайдановские, а проскальзывающая в какой-то момент реплика "Русские могут достать все что угодно" может дополнительно согреть сердца местной публики). К герою Чарли Ханнема приставляют красивую японскую стажерку с анимационными синими прядями (Ринко Кикути), которая показывает прекрасные результаты при охоте на кайдзю на симуляторах. Ввиду отеческого отношения к ней маршала девушка в реальный бой не допускается, хотя и очень рвется, однако оставшемуся без братской пары герою удается продавить кандидатуру японки себе в напарницы, продемонстрировав прекрасное психофизическое взаимопонимание во время рукопашного поединка на палках.

Комический элемент вносят в "Тихоокеанский рубеж" эксцентричные персонажи второго плана, в том числе парочка фриковатых исследователей кайдзю (Чарли Дей и Берн Горман), одного из которых научное любопытство заставляет войти в дрифт с остатками мозга чудовища, что чуть не стоит ему жизни, хотя ею он дорожит, похоже, не так сильно, как имиджем. "Это дорогие очки!" — кричит ученый в сцене массовой паники, пытаясь нашарить на полу свои треснувшие Ray-Ban. В этой расстановке приоритетов есть известное изящество и дендизм: мир гибнет, а для человека наиболее остро переживаемой трагедией по-прежнему остается потеря любимых очков или ботинка, как это происходит с ключевым персонажем второго плана, теневым торговцем продуктами переработки мертвых кайдзю, придумавшим себе погоняло "в честь одной исторической личности и одного сычуаньского ресторана в Бронксе" — Ганнибал Чау. Играющий его Рон Перлман, ранее изображавший у Гильермо дель Торо рогатого выходца из преисподней Хеллбоя, и в "Рубеже" так же чертовски харизматичен и похож на персонажа комикса без всякого грима. Именно он получает возможность проникнуть во внутренний мир кайдзю в буквальном, физическом смысле, а не посредством ментального дрифта, и ему же принадлежит ударная финальная шутка, намекающая, что более уважительную причину для сиквела, чем поиски пропавшего пижонского штиблета, придумать трудно.