Российский рынок акций начал падать после вынесения в Кирове приговора Алексею Навальному. Экономический обозреватель "Коммерсантъ FM" Олег Богданов обсудил ситуацию с ведущей Натальей Ждановой.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
В моменте опускались индексы ММВБ и РТС, рублевые цены большинства фишек на Московской бирже снизились в пределах 1,6%.
— Ты уже в своих обзорах упоминал о том, что рынок отреагировал на приговор Навальному. Как скоро эта реакция отразилась на индексах и фишках?
— Очень быстро все происходит. Я хотел бы пару слов про безработицу сказать. Ты говорила, что у нас волнения.
— Да, 50% россиян эту тему активно сейчас обсуждают.
— Могут не волноваться, не беспокоиться. У нас самая низкая безработица в Европе — 5%. У нас проблема в том, что она очень низкая. Из-за того, что она очень низкая, а расходы потребительские высоки, у нас низкая норма сбережений, инфляция растет. Вот в этом проблема. Для сравнения, у нас 5% безработица, а в Европе — 12%. Американцы мечтают, чтобы она до 7% упала у них. У них 7,6%. Я просто уточнил. А теперь к рынку, собственно.
— Да, про Навального более интересно сейчас поговорить.
— Но мне безработица интереснее, на самом деле. Про Навального, да. История развивалась следующим образом — реакция действительно нервная. Дело в том, что еще вчера с уверенностью где-то на 90% западные средства массовой информации писали, что он получит реальный срок и инвесторы будут нервничать. А нервничать они будут, прежде всего, из-за того, что эти решения судебные могут вызвать массовые волнения.
Если мы сравним с тем, что было, допустим, в 2003 году с Ходорковским, тогда рынок отреагировал очень нервно. За три недели опустились на 20%. 25 октября 2003 года, по-моему, арестовали, и сразу началось падение. Правда, до этого еще рынок чуть-чуть снижался, и 20%, до минимума, мы потеряли за три недели. Но тогда был фактор ЮКОСа, был фактор компании, которая была основной в наших индексах. Естественно, это больше влияло на рынок. Но не было социальной напряженности, никаких митингов тогда по этому поводу не возникало. Рынок потом быстро восстановился, за полгода он прибавил 65%. А если брать отрезок больше, где-то полтора года, то в четыре раза, по-моему — до 2 тыс. пунктов с 500 наш рынок подрос. Так что этот фактор ушел.
Сегодня реакция нервная. Мы росли на 0,5%, но как только пришло известие, сразу мы ушли в минус, сразу минус был 0,5%, и по максимуму падали на 1,5%. Что происходит? Зная, что игроки уже подогреты, крупные дилеры, маркетмейкеры начинают раздвигать спреды. Если спред был раньше в несколько пунктов, они раздвигают на несколько десятков пунктов. Естественно, нервные игроки начинают метаться, начинают продавать крупным игрокам по так называемым бидам, и они еще дальше отходят, они еще продают. Соответственно, потом в какой-то период эти спреды сжимаются, если ситуация успокаивается. Сейчас это и происходит, немножко успокоилось: 1,5% по максимуму мы падали, теперь на 1% сжимаемся.
Здесь главное, чего будут ждать, судя по всему, инвесторы, спекулянты. Они люди циничные по всему миру, не обращают внимания ни на политику. В Китае в конце 80-х на площади Тяньаньмэнь много поубивали студентов, а потом начался инвестиционный бум в этой стране. Не обращают внимания ни на что — ни на коммунистов, ни на землетрясение японское и на радиацию в этой стране, ни на то, что Японию трясет каждые два месяца. Есть прибыль, есть доходность на рынке — они туда идут, несмотря ни на что. Поэтому все эти волнения носят временный характер. Поэтому смотреть будут не за этим судебным процессом, а за тем, что будет в Москве развиваться вечером. Это больше волнует всех, потому что стрессы, которые по стране потихоньку начинают проявляться, волнуют инвесторов гораздо больше — эта нестабильность, системная нестабильность, а не конкретные поводы для возникновения этой нестабильности.
— Сам по себе приговор долгосрочного влияния на рынок не окажет?
— Нет, вообще никакого влияния он не окажет, он краткосрочен, вчера к этому готовились. Но если это вызовет какой-нибудь социальный стресс, перерастающий в националистическую окраску, тогда это будет иметь последствия. Но это надо смотреть.
— Если, предположим, будут такие же митинги, как на Болотной после декабрьских выборов, каким-то образом это отразится?
— Я думаю, что будет отражаться. Потому что если у нас сама система начнет расшатываться, то есть системный риск на рынке достаточно высоко оценивается, я имею в виду, дорого стоит, сразу системные игроки начинают уходить. Им не нужно рисковать, они даже не знают, чем это все закончится, это гадание на кофейной гуще: может, успокоится, а, может, не успокоится, перерастет это во что-то, не перерастет. Они просто сразу уходят, моментально, ни на что не смотрят, даже на цены. Этот фактор будет оцениваться в ближайшие дни, насколько у нас устойчивая система. Если система устойчивая, то ничего не будет, все забудут через два дня на рынке, а может, завтра утром уже забудут, если сегодня вечером ничего не произойдет.