Эдвард Сноуден написал заявление о предоставлении политического убежища в России, заявил журналистам адвокат Анатолий Кучерена, который участвовал во встрече с бывшим сотрудником ЦРУ. На вопросы ведущей Анны Казаковой ответили политолог Дмитрий Орешкин и депутат Госдумы от "Единой России", член комитета по информационной политике Роберт Шлегель.
Фото: REUTERS/Human Rights Watch/Handout , Reuters
По словам правозащитников, Сноуден согласился на условие Москвы не наносить ущерб США. В Кремле пока не располагают подтверждением информации о том, что Сноуден попросил убежище в России.
— Господин Шлегель, как вы полагаете, должна ли Россия предоставлять убежище Эдварду Сноудену?
Р.Ш.: Я считаю, что, безусловно, в этом есть смысл. Думаю, что многим из, условно говоря, оппонентов Российской Федерации другие страны предоставляют убежище. Потом, к сожалению, ситуация складывается так, что в том случае, если Сноуден будет все-таки выдан Соединенным Штатам, его может ожидать там смертная казнь, просто негуманно его туда выдавать. Поэтому мне кажется, что, конечно, мы должны предоставить ему убежище. Мы говорим сейчас о временном убежище, насколько я знаю.
— Да, о временном убежище, он хочет жить в Латинской Америке. Господин Орешкин, вы как полагаете, должны предоставлять убежище Сноудену?
Д.О.: Исходя из гуманных соображений, да. Потому что человеку угрожает смертная казнь. И это вполне серьезная перспектива. Мне не нравится отчетливый политический дух в этой истории. Я подозреваю, что здесь не столько гуманная составляющая, сколько соревнование спецслужб. И когда я слышу про правозащитников, вспоминаются такие фамилии, как, скажем, Вячеслав Никонов, который, в общем-то, правозащитником никогда не был. Получается, что от имени правозащитников выступают те же самые депутаты Государственной думы, Алексей Пушков, например, которые, конечно, занимаются в основном политикой. Так что я боюсь, что с точки зрения гуманности, может быть, и хорошо, что он здесь временно поживет, а потом куда-нибудь уедет. А вот если он останется, что очень вероятно, потому что страшно ехать в Латинскую Америку, его там просто могут выкрасть элементарно. Здесь хоть не выкрадут.
Но весь остаток жизни ходить на коротком поводке у российских спецслужб — это судьба, которую я, в общем, нормальному человеку бы не пожелал.
С другой стороны у него, конечно, выбора нет.
— Может быть, это приведет к заметному ухудшению отношений с США?
Д.О.: С точки зрения политологии, да, уж точно не улучшатся отношения. Это понятно. Но я думаю, что сейчас очень влиятельные группы, находящиеся при политических рычагах, как раз и заинтересованы в дальнейшем ухудшении. Это, конечно, скверно, потому что мы попадаем в один колхоз опять с Чавесом, с Боливией и прочими третьеразрядными государствами, что в перспективе, мне кажется, мало интересно для России. Так что у меня вот такое неоднозначное отношение.
— Господин Шлегель, может быть, действительно поступиться этими гуманистическими мотивами?
Р.Ш.: Во-первых, мы оказываемся в одной компании и с Великобританией, с Соединенными Штатами, которые никого никуда не выдают и с удовольствием у себя их принимают, и с другими странами Европейского союза. Поэтому говорить о том, что мы оказываемся в одной компании с Боливией и так далее… Просто он, естественно, думает о том, чтобы ехать в Латинскую Америку, потому что там ему предлагают убежище. Сколько бы европейские страны не говорили о том, что все они за свободу, за демократию, не возмущались бы теми данными, которые Сноуден публикует, они все равно находятся у США под колпаком и не могут просто этого сделать. Они не обладают достаточным суверенитетом для этого. Что касается правозащитных мер. Он, во-первых, в аэропорту, прежде всего, общался и был в компании с самими правозащитниками. Ни Пушкова там не было, ни Никонова. И мне кажется, что в этом деле, безусловно, есть политика. Она не может отсутствовать. И я, кстати, считаю, что Никонов с Пушковым как раз являются людьми, которые, так или иначе, отстаивают позиции Российской Федерации на международной арене в силу своей биографии. Что касается господина Сноудена, я думаю, что, во-первых, наше государство достаточно гуманное, он сможет выбрать страну, в которую поедет. Во-вторых, сегодня же нет проблемы получить другой паспорт, в данном случае, если кто-либо будет его принимать, и изменить внешность. Поэтому я не думаю, что он будет ходить на каком-либо поводке. Но, безусловно, у него может быть информация, которая может быть полезна нашему государству для обеспечения безопасности нашего государства. Мне кажется, что это очевидные вещи.
— Кстати, российский омбудсмен Владимир Лукин, который был на встрече со Сноуденом, предлагает такой вариант: ему надо дать статус беженца. Лучше, если это сделает ООН или Красный Крест, а не Россия. Господин Орешкин, если такой вариант?
Д.О.: Мне нравится этот подход. Потому что и ООН, и другие международные организации, конечно, более свободные от такой идеологии перетягивания каната между спецслужбами. Я еще раз хочу сказать, что слишком много политики, слишком мало как раз правозащитного контекста во всем этом. Что касается того, что у европейских стран меньше суверенитета, чем у России. Я это оставлю на совести господина Шлегеля, ему так кажется. Мне кажется, что и Германия, и Британия, и Франция, и другие крупные страны Европы имеют достаточное количество суверенитета, чтобы принимать ответственные решения, в отличие от той же, скажем, Венесуэлы, которая целиком зависит от экспорта нефти в Соединенные Штаты, но при этом растопыривает пальчики. Я боюсь, что мы оказываемся в такой же позиции, которая обуславливается, скорее, желанием насолить Америке, чем помочь человеку.
— Господин Шлегель, вам так не кажется?
Р.Ш.: Мне так, конечно, не кажется. Потому что, во-первых, Дмитрий Орешкин говорит, что "мне кажется", что у Германии, Британии больше суверенитета. Если бы это было так, то Сноуден давным-давно был бы в Британии, но, однако же, его там нет. Что касается того, есть ли в этом политика, я же сказал, безусловно, она там есть, ее не может не быть в ситуации, когда человек публикует документы, которые подтверждают слежку Соединенными Штатами за всем миром, и в том числе и за нашими странами. И в сотрудничестве с Британией это происходит, и с союзниками по НАТО то же самое. Эта информация изначально гиперполитическая, и, естественно, вокруг этого возникает политика. Что-то не американские правозащитники говорят о том, что "дайте Сноудену", а Белый дом говорит: "Давайте вы нам его выдайте, пожалуйста". Речь изначально идет в политической плоскости. Если бы мы хотели его вообще никому не показывать и, грубо говоря, каким-то образом себе забрать, закрыть и вообще сохранить, то мы бы это сделали. Но, однако же, этого не происходит.