С Еленой Райской у меня был разговор очень давно, почти год назад. Она подошла ко мне и спросила, знаю ли я о ее ситуации. Я, конечно, о ней слышал. Она спросила, может ли союз оказать ей поддержку. Я ответил: "А разве может быть иначе?" Райская поинтересовалась, не смущает ли меня то, что в фильме будет сниматься дочь Никиты Михалкова. Я заверил ее, что именно поэтому ее случаю будет уделено самое пристальное внимание, чтобы нас не заподозрили в необъективности. Райская спросила, как это сделать технически. Я сказал: "Как это делают все: принесите материалы своего дела в секретариат, мы их проанализируем и доложим вам о выводах". Ведь бывает так, что приходит человек, который абсолютно прав с точки зрения морали, но документ, который он подписал, лишает всякой возможности оказать ему какую-то поддержку, кроме моральной.
Райской была нужна юридическая поддержка, для решения об оказании которой нам потребовалось бы десять-двадцать дней. Она спросила, почему так долго. Но, по-моему, это нормально, особенно учитывая то, что загрузка наших юристов очень велика. Через три недели, сидя в буфете союза, я услышал, что я бюрократ и нехороший человек.
Потом Райская позвонила мне после налета на ее квартиру и спросила, может ли союз оказать материальную помощь. Она написала заявление о материальной помощи, и я недавно видел сводки союза, она в них значится, ей выделена помощь на лечение мужа.
Михалков дал указания администрации союза самым плотным образом защищать интересы его членов. Но у нас нет четкого регламента: если к нам обратилась Райская, мы должны ее защищать. А если к нам обратится Досталь, мы должны рассматривать аргументы в пользу Досталя. И сейчас у нас есть идея образовать комиссию по этике для разбора подобных случаев. Так что СК был готов встать на защиту Райской, но она не предоставила необходимые документы, потому что посчитала, что это слишком долго. Но даже если бы она принесла их сейчас, мы все равно готовы оказать ей помощь.