Сначала коротко про Бориса Виана, чей роман экранизировал Мишель Гондри, потому что вдруг кто не знает этого писателя, а отказать себе в удовольствии хотя бы пунктирно пройтись по его сногсшибательной биографии невозможно.
Виан родился в 1920 году в парижском пригороде, имя Борис получил в честь оперы Мусоргского "Борис Годунов". Его мать была арфисткой, а отца в 1942-м убили неизвестные грабители. Он сочинял романы и стихи (под своим именем и еще двумя десятками псевдонимов), употреблял мескалин, исполнял с эстрады собственные песни, сотрудничал с журналом Les Temps Modernes, основанном Жан-Полем Сартром, писал статьи о джазе, даже организовал концерт Дюка Эллингтона в Париже.
Когда мне было 18, это имя работало как пароль. Прожорливый угорь, каждое утро выползавший из крана в умывальнике Колена, чтобы полакомиться американской зубной пастой, был секретным и в то же время общим знанием, пропуском в особый мир посвященных. Проще говоря — если ты читал "Пену дней", то, считалось, был крут. А если нет — не особенно. То есть "Тошноту" Жан-Поля Сартра можно было не читать, но про "Блевотину" Жан-Соля Партра полагалось знать. Можно было с утра до вечера слушать The Beatles, но восхищаться надо было Эллингтоном, музыку которого Колен превращал в напитки своей пианкоктейльной машиной. А в разгар танцев на вечеринке вполне можно было услышать от кого-нибудь очень изысканного: "Важно только в безвкусицу не впасть, не танцевать скосиглаз на ритмы буги-вуги".
С тех пор, кстати, я эту книжку до самого последнего времени не перечитывала — специально, чтоб не потерялось очарование, чтоб не оказалось, что это еще один из специфически нравящихся в юности текстов, который, когда читаешь его потом, в состоянии устоявшегося гормонального баланса, оказывается претенциозным и надоедливым. И вот сейчас я "Пену дней" перечитала — это прекрасный текст.
То есть, прекрасный, но, конечно, взрослому читателю куда более понятный (в том числе по линии Жан-Соля Партра, тонкостей джаза и прочих интеллектуальных ссылок) и от этого теряющий при позднем прочтении часть своего очарования. "Пена дней" — наравне с "Над пропастью во ржи", хоть и совсем-совсем по-другому,— один из самых ярких текстов про ощущение юности. В зрелом возрасте про юность и себя юного много чего начинаешь знать и можешь вроде бы трезво оценить, а в этом самом юном не знаешь ничего — просто живешь.
Мишель Гондри задался целью передать это чувство проживания юности в кино. Нельзя сказать, чтобы ему это не удалось вовсе, хотя вообще-то его губит аккуратность. Гондри отнесся к книге Виана, как режиссеры фильмов о Гарри Поттере к своему источнику, хотя сомнительно, чтобы он испытывал схожее продюсерское давление. Его "Пена дней" — почтительная визуализация текста, не лишенная остроумия (особенно по части ретрофутуристического антуража) и нежности (особенно по части Одри Тоту), но уж точно не являющая собой никакого особого или неожиданного прочтения.
Хотя, может быть, это и неплохо. В июне 1959 года Борис Виан пришел в парижский кинотеатр Марбеф на премьеру фильма по своему бестселлеру "Я приду плюнуть на ваши могилы", вышедшему под его "американским" псевдонимом Вернон Салливан. До этого он уже успел обвинить продюсеров в неуважении к своей книге и потребовал, чтобы его имя — и придуманное, и подлинное — убрали из титров. Во время сеанса писатель потерял сознание — он умер в карете скорой помощи от сердечной недостаточности. Гондри, кажется, делает все возможное, чтобы загладить эту вину кинематографа перед писателем. На его фильме Виан мог бы упасть в обморок, разве только не снеся чрезмерной почтительности.