Пока американский перебежчик пребывает в поисках гостеприимной страны, впору вспомнить о некоторых документах советского руководства, прежде неизвестных широкой публике
Фото: РИА НОВОСТИ
Каков был механизм принятия высшими партийно-государственными органами КПСС и СССР решений об американских перебежчиках? Какое ведомство ставило об этом вопрос (готовило инициирующую записку, то есть инициировало "дело")? Кто на этот вопрос отвечал? Какие аргументы "за" и "против" при этом высказывались? Были ли разногласия (поправки)? Кому поручалось выполнять решение? Наконец, как о нем доводилось до сведения советской общественности, мирового общественного мнения, а значит, и вероятного противника, из-за которого и ради которого все это затевалось?
Сегодня, когда в Шереметьево мается без документов и в полной неопределенности бывший агент Сноуден, эти вопросы весьма актуальны.
Правда, несмотря на заверения чиновников о доступности исторической информации в "новой России", на деле советские архивы высокого уровня секретности по-прежнему накрепко закрыты. Закрыты почти все документы высшего советского руководства после 14 октября 1952 года — дня окончания XIX съезда КПСС и последнего публичного выступления Сталина. От общества продолжают скрывать основные массивы документов Бюро президиума ЦК, Президиума, Политбюро, Секретариата ЦК, десятков отделов ЦК КПСС, а также обкомов и горкомов, не говоря уже о чуть ли не всех послеоктябрьских 1917 года (скоро 100 лет!) "коллекциях" ведомственных архивов КГБ, МИДа, Министерства обороны.
Документы по делу Даяна Мордехая. Вердикт: в политическом плане он неинтересен
Серьезная пробоина в этой стенке запретов случилась только однажды: когда после разгрома ГКЧП в 1991-м готовился так называемый московский процесс — суд над КПСС. Во время процесса в качестве вещественных доказательств были представлены уникальные архивные документы, в том числе со сверхсекретным грифом "Особая папка". Есть в этой папке и занятные страницы о перебежчиках. Напомнить о них сегодня — в самый раз.
Операция "Скрипач"
21 августа 1959 года в Москву на Внуковский аэродром проездом из Варшавы с гастролями приземляется симфонический оркестр Нью-Йоркской филармонии под руководством Леонарда Бернстайна. Кроме столицы оркестр выступит в Ленинграде и Киеве. Поездка санкционирована ЦК и разрешена Госдепартаментом. Оркестр приглашен в связи с проведением промышленной выставки США в Москве в парке "Сокольники" (хула-хупы, пластмассовые стаканчики, пепси-кола, глянцевые журналы, цветные телевизоры, "кухонный" диспут Хрущева и вице-президента Никсона). Триумф оркестра. Новое прочтение Пятой симфонии Шостаковича. Овации. Пресса. Кинохроника. Встречи с советскими композиторами и музыкантами, деятелями искусства и культуры. Трансляция концерта по телевидению. Торжественный прием-банкет...
Американское посольство держит коллектив оркестра в составе 127 человек под жестким идеологическим и информационным контролем. В помощь сопровождающим от Агентства информации США приданы дипломаты — атташе по культуре.
Под шум аплодисментов, за неделю до окончания гастролей один из 127 оркестрантов, скрипач Мордехай Даян, улучает момент и находит в толпе коллегу — народного артиста СССР, лауреата Сталинской премии, профессора Московской государственной консерватории им. Чайковского Давида Федоровича Ойстраха. Даян обращается к Ойстраху с необычной просьбой: помочь перейти в советское гражданство. Признается, что давно питает симпатии к Советскому Союзу, что создает ему затруднительное положение в оркестре, "значительная часть коллектива которого вместе с дирекцией не разделяет его симпатий".
Ойстрах немедленно передает ходатайство в Отдел культуры ЦК КПСС — главный штаб советского искусства. Его заведующий, Дмитрий Поликарпов (в войну он руководил советским радио, затем педагогическим институтом, наконец, отделом культуры), наводит справки. Даян родился в 1904 году в Палестине, в 1914-1919 годах учился в Киевской консерватории, затем переехал в США. В оркестре работает 33 года. В СССР у него двоюродные братья и сестры. В США — жена и дети.
5 сентября Поликарпов и его помощник запрашивают мнение главного идеолога партии Михаила Суслова: "Просим согласия передать этот вопрос на рассмотрение МИД СССР и Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР". Суслов соглашается.
Логика понятна. МИД просчитывает международные последствия и внешнеполитическую целесообразность перехода нью-йоркского скрипача Даяна в советское гражданство. КГБ калькулирует то же самое с точки зрения политики внутренней и госбезопасности, проверяет кандидата по своей спецкартотеке и дает заключение: прием в советское гражданство имярек считается целесообразным или нет.
Подготовка ответа "по Даяну", спецпроверка его и родственников заняли ровно месяц: 5 октября 1959 года первый зампред КГБ генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин, взвесив все "за" и "против", сочтет "проект со скрипачом" нецелесообразным.
5 октября 1959 г.
N 2983/и
Сов. секретно.
ЦК КПСС
В связи с поступившим из Отдела культуры ЦК КПСС 5 сентября с.г. письмом в отношении скрипача Нью-Йоркского симфонического оркестра Даяна Мордехая, который во время выступления этого оркестра в Москве обращался к Ойстраху с просьбой оказать ему помощь в принятии советского гражданства, Комитету госбезопасности известно следующее:
Даян Мордехай имеет в Советском Союзе родственников, в т.ч. двоюродного брата Даяна Б. А., доктора химических наук, проживающего в Киеве, с которым он встречался и высказал намерение приехать на постоянное жительство в Советский Союз.
Компрометирующих материалов на Даяна М. и на его родственников, проживающих в СССР, не имеется.
Комитет госбезопасности не считает целесообразным удовлетворять просьбу Даяна М., поскольку он по своему общественному положению не представляет интереса для использования в политическом плане.
Секретарь Отдела культуры Дьяконов направляет ответ в архив с пометой: "т. Поликарпов ознакомился. Ответ тов. Д. Ойстраху сообщен. 21 октября 1959 г.".
Даже сегодня, 54 года спустя, главный аргумент "против" звучит весомо: Даян "по своему общественному положению не представляет интереса для использования в политическом плане".
Есть ли в ответе генерала Ивашутина недосказанность или лукавое мудрствование? Что значит — "не представляет интереса"? Неужели нельзя этот интерес создать, подогреть и использовать в "политическом плане" музыканта крупнейшего американского оркестра?
Чтобы решить советскую головоломку, надо помнить: прежде всего важен контекст. А контекст с 5 сентября по 5 октября 1959 года, когда решалось дело Даяна, был поистине историческим. С 15 по 27 сентября руководитель Коммунистической партии и Советского правительства Никита Сергеевич Хрущев (с семьей) побывал и возвратился из исторической поездки в США. Впервые советского лидера принимали в Америке. Советская пропаганда затрубила о "духе Кэмп-Дэвида". На студии кинохроники монтируется восторженный цветной документальный фильм. Политиздат собирает все охи и ахи Хрущева в солидный том под заголовком-заклинанием "Жить в мире и дружбе". Придворные журналисты срочно пишут книгу "Лицом к лицу с Америкой". В Комитете по Ленинским премиям готовят решение присуждать высшую премию и за журналистику (первая премия — "Лицу"). В Министерстве культуры садятся за проработку культурной программы ответного визита в СССР президента Эйзенхауэра.
Таким образом, между 5 сентября и 5 октября мог ли генерал Ивашутин рекомендовать высшему руководству страны предоставить политическое убежище нью-йоркскому скрипачу, да еще родившемуся в Палестине и получившему образование в Киевской консерватории в годы правления Государя императора, самостийной Рады, гетмана Скоропадского и атамана Петлюры? Вряд ли. Петра Ивановича Ивашутина можно понять и оправдать. Тем более, зная крутой характер Никиты Сергеевича. Подпишешь такую бумагу и навлечешь гнев. Да и Президиум ЦК КПСС такое решение вряд ли утвердил бы.
Чутье у генерала было на высоте. И подход — исключительно профессиональный. Ивашутин в 1963-м возглавит Главное разведывательное управление Генерального штаба и со временем станет легендой советской разведки: заступив на вахту при Хрущеве, он будет отправлен на пенсию лишь при Горбачеве, поработав под пятью (!) лидерами страны.
Итак, сделаем краткие выводы.
Первое. Целесообразность удовлетворения ходатайства американского гражданина (гражданки) о политическом убежище (вступлении в советское гражданство) определяется общественным положением ходатая, наличием доказанного и мотивированного интереса для использования его (ее) в политическом плане.
Второе. Убежище обычно не представляется в момент благоприятного состояния советско-американских отношений, особенно во время подготовки и проведения визитов в США Генерального (первого) секретаря или премьера и американского президента в СССР, а также во время двусторонних встреч на высшем уровне на нейтральной территории.
Операция "Алло"
23 июля 1963 года газета "Известия" опубликовала сенсационный материал "Я выбрал свободу". Подзаголовок: "Почему Виктор Норрис Гамильтон покинул США и решил жить в СССР". Газетой руководил зять Хрущева — Алексей Аджубей (через год, когда Хрущева снимут, ему тоже достанется — скажут, что он пытался манипулировать советской внешней политикой). Аджубей был газетчик от бога, его кредо было простым: в каждом номере должен был быть забойный материал. Таковым и стало письмо в редакцию бывшего кадрового сотрудника Агентства национальной безопасности (АНБ) США, эксперта Ближневосточного сектора отдела "Алло" из форта Мид (штат Мериленд) Виктора Норриса Гамильтона.
Текст за подписью В.Н. Гамильтона, в частности, утверждал: "Американцы перехватывают и записывают военные радиопереговоры этих стран, вне зависимости от того, открытым или закрытым текстом они передаются, и особое внимание уделяют продолжительности и интенсивности переговоров". Далее в том же духе: "Работа в отделе "Алло" убедила меня в том, что правительство США придает особое значение перехвату радиотелефонных переговоров, телеграфной и почтовой переписки дипломатических представителей ближневосточных стран, аккредитованных в Вашингтоне. Национальное агентство безопасности читает шифры всех этих стран, что является прямым результатом криптоанализа".
Хоть и было это ровно 50 лет назад, а звучит-то как знакомо, не правда ли?
На следующий день после публикации в "Известиях" "Нью-Йорк таймс" не только напечатала по версии Associated Press краткое (без деталей) изложение письма Гамильтона, но и (главное) поместило официальный комментарий Министерства обороны США, переданное агентством UPI из Вашингтона под характерным заголовком: "Выгнан по причине психического здоровья". Следовало понимать — нездоровья. Пентагон сообщал, что Гамильтон начал работу в Агентстве национальной безопасности 13 июня 1957 года в качестве исследователя-аналитика с зарплатой 6 тысяч 400 долларов в год, уволен 3 июня 1959 года по "психиатрическим причинам".
Отметим занятную деталь: помножив тогдашнюю годовую зарплату Гамильтона на скромный инфляционный коэффициент 20, получим сегодняшний эквивалент в 128 тысяч долларов в год. Примерно столько же получал на последней работе на Гавайских островах "контрактор" Эдвард Сноуден. Это к вопросу о штатном расписании и ценности тогдашних "сумасшедших" и сегодняшних "хакеров".
Пентагон признал, что в коммунистических связях Гамильтон замечен не был. Кодами США и их союзников не располагал. Одним словом, не состоял, не привлекался, не участвовал. Просто оказался сумасшедшим. Но это не отменяло главного: Пентагон назвал Гамильтона кадровым сотрудником АНБ. А был ли он кадром месяц, два года или 30 лет — не столь важно. Это как с отрядом космонавтов. Главное: побывать в космосе, а день или год кружил по орбите — для энциклопедий.
Если бы не архивные документы, мы бы думали и по сей день, что Гамильтон оказался в СССР незадолго до опубликования письма в июле 1963 года. На деле же к тому времени он пробыл в стране, строящей коммунизм, уже больше года. Точнее: 13 месяцев и 1 неделю. Это к вопросу о том, когда миру объявляют о принятом решении. Когда выгодно руководству, тогда и объявляют.
Приведем полностью подборку документов по "делу Гамильтона" (она готовилась в качестве вещественного доказательства для "суда над КПСС" после провала путча 1991 года).
Документ N 1
Докладываю, что 12 июня с.г. в посольство СССР в Праге обратились с просьбой о предоставлении политического убежища в Советском Союзе граждане США, супруги Виктор и Лили Гамильтон. При этом Виктор Гамильтон заявил, что ранее являлся сотрудником национального агентства безопасности США и располагает важной секретной информацией, которую намерен передать советским властям по прибытии в Москву.
13 июня супруги Гамильтон были доставлены в Москву и в беседах с сотрудниками Комитета госбезопасности сообщили следующее.
Виктор Норрис Гамильтон, по национальности араб, родился в 1919 году в Палестине, окончил американский колледж в Бейруте, имеет степень бакалавра искусств. Во время войны работал преподавателем и переводчиком арабского языка. В период арабо-израильского конфликта Гамильтон переехал в г. Бенгази (Ливия), где вскоре женился на американке Лили Белл Дрейк, являвшейся в то время сотрудницей Госдепартамента, и вместе с ней выехал в США.
После получения американского гражданства Гамильтон устроился на учебу в секретную школу национального агентства безопасности, условно именуемую "Темпо-Икс", где изучал криптографический анализ, вопросы безопасности и контрразведки. По окончании указанной школы Гамильтон с июля 1957 года по июнь 1959 года работал аналистом-переводчиком с арабского языка и его диалектов в Ближневосточном отделе (условное название "Алло") национального агентства безопасности США. Подразделение, в котором работал Гамильтон, занималось дешифровкой и обработкой шифрованной переписки, материалов радиотелефонных и почтовых перехватов, а также секретного подслушивания стран Ближнего Востока (Объединенная Арабская Республика, Сирия, Ирак, Турция, Греция, Судан, Эфиопия, Ливия и др.).
Гамильтон сообщил структуру, штаты и задачи этого подразделения, привел некоторые конкретные факты деятельности национального агентства безопасности против указанных стран, а также сообщил косвенные данные о работе американской дешифровальной службы по перехвату и дешифровке шифров ряда других стран.
По заявлению Гамильтона, вся шифропереписка стран Ближнего Востока в то время полностью читалась национальным агентством безопасности.
В июне 1959 года Гамильтон за попытку установления письменной связи со своими родственниками, проживающими в Сирии, был уволен из национального агентства безопасности как неблагонадежный элемент.
Не имея возможности трудоустроиться в США, Гамильтон в 1961 году переехал в Ирак, где работал преподавателем. В это время у него зародилась мысль выехать на жительство в Советский Союз.
В июне 1962 года Гамильтон с женой под предлогом переезда на жительство в Турцию покинул Ирак и через Копенгаген прибыл в Прагу, где и обратился в советское посольство.
Свою просьбу о предоставлении ему и его семье политического убежища в СССР Гамильтон мотивировал ненавистью к США, где он подвергался дискриминации как араб и лишился в конце концов источников к существованию, и симпатией к Советскому Союзу, которому принадлежит будущее. При этом Гамильтон высказал готовность сообщать советским властям все, что ему известно о секретах национального агентства безопасности, и тем самым внести посильный вклад в борьбу с американским империализмом.
Жена Гамильтона поддерживает решение мужа остаться в СССР. Ей 43 года, она имеет высшее образование (магистр филологических наук) и в течение последних 18 лет работает преподавательницей испанского и латинского языков в различный учебных заведениях.
В США на иждивении матери жены остались две дочери (3 и 6 лет) Гамильтонов, которых они хотели бы также привезти в Советский Союз.
Исходя из изложенного выше, Комитет госбезопасности полагал бы целесообразным внести на рассмотрение ЦК КПСС следующие предложения:
1. Использовать Гамильтона в мероприятиях по разоблачению подрывной политики правительства США на Ближнем Востоке путем организации его публичных выступлений и, в частности, на пресс-конференции.
2. Предоставить Гамильтону и его семье политическое убежище.
3. Обязать исполком Моссовета (т. Дыгай) предоставить семье Гамильтона в г. Москве отдельную четырехкомнатную квартиру.
4. Поручить Академии наук СССР (т. Келдыш) трудоустроить Гамильтона Виктора в одном из институтов АН с учетом его языковых знаний и квалификации с персональным окладом 300 рублей.
5. Поручить Министерству высшего и среднего специального образования (т. Елютин) предоставить преподавательскую работу жене Гамильтона — Лили Б. Гамильтон с учетом ее образования и опыта с персональным окладом 170 рублей.
6. Разрешить КГБ выдать семье Гамильтон на бытовое устройство единовременное пособие в размере 4 000 рублей, а также оплатить в американских долларах расходы на поездку жены Гамильтона в США за детьми и их доставку в Советский Союз.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Прошу рассмотреть.
Подготовка оформления постановления по предложениям Семичастного заняла несколько дней. На этот раз мнение МИДа не требовалось. Целесообразность, политическая и разведывательная выгода Гамильтона были очевидны из инициирующей записки. Заминка и главная интрига состояли в том, кто будет принимать решение. Всемогущий Президиум ЦК или оперативный штаб партии — Секретариат?
В черновике отразилась эта неуверенность. Вопрос докладывал не только Семичастный, но и два секретаря ЦК — Леонид Ильичев и Михаил Суслов. Заголовок был изменен. Было: "Вопрос Комитета госбезопасности при Совете Министров Союза ССР". Стало: "Записка КГБ при Совете Министров СССР от 15.06.1962 г. N 1500-с". Почему? "Вопросом" обычно называлось кадровое решение по назначениям, снятиям и передвижениям по службе. "Записка" подразумевала интересный случай. Затем поменяли очередность пунктов. От общего к частному и опять к главному.
Суслову, например, не понравилось лишь одно предложение Семичастного, которое он вычеркнул: "5. Поручить Министерству высшего и среднего специального образования (т. Елютин) предоставить преподавательскую работу Лили Б. Д. Гамильтон с учетом ее образования и опыта, с персональным окладом 170 рублей".
Суслов был аскетом и прецедент раздачи привилегий по семейному принципу ему казался нескромным и недостойным большевиков.
Так появилось совершенно секретное под грифом "Особая папка" решение Секретариата ЦК КПСС, которое было немедленно продублировано секретным постановлением Совета Министров СССР.
Документ N 2
1. Предоставить гражданам США Виктору Норрис Гамильтон и Лили Белл Дрейк Гамильтон и их дочерям Синтии Белл и Хиллари Филлис политическое убежище в СССР.
2. Обязать исполком Моссовета (т. Дыгай) предоставить семье В.Н. Гамильтон в г. Москве отдельную четырехкомнатную квартиру.
3. Поручить Академии наук СССР (т. Келдыш) трудоустроить В.Н. Гамильтон в одном из институтов АН с учетом его языковых знаний и квалификации и персональным окладом 300 рублей.
4. Разрешить КГБ выдать семье Гамильтон на бытовое устройство единовременное пособие в размере 4000 руб., а также оплатить в американских долларах расходы на поездку жены Гамильтон в США за детьми и их доставку в Советский Союз.
5. Принять предложение КГБ об использовании В.Н. Гамильтон в мероприятиях по разоблачению подрывной политики США на Ближнем Востоке путем организации его публичных выступлений и, в частности, на пресс-конференции.
Сенсация в "Известиях" от 23 июля 1963 года: кадровый американский разведчик изливает душу нашим читателям
Сталинское лекало
Итак, судьба американских перебежчиков решалась в СССР на высшем уровне. В Кремле. Почему в данном случае решал Секретариат (который при Сталине ведал подбором, расстановкой и воспитанием партийных кадров, учетной и учетно-распределительной номенклатурой должностей), а не Президиум (Политбюро)? Трудно сказать. Это было время поздней оттепели. Созданная Сталиным система при Хрущеве давала пробуксовку. В том числе на высшем уровне.
Но сталинское лекало в целом действовало. Инициирует КГБ. Докладывает тройка. Решают два идеолога (то есть комиссары). Оперативно задействуются ведомства: Мосгорисполком (мэрия), Академия наук, Министерство высшего образования, а далее Минфин (зарплаты, пособия) и Валютное управление Госбанка (доллары на билет). Скорость — завидная.
Помятуя о "деле скрипача", отметим, что и здесь был важен контекст. В июне 1962 года советско-американские отношения накалились. В Турции размещаются американские ракеты среднего радиуса действий. В ответ на Кубу морем отправляются советские баллистические ракеты. Американский сотрудник-шифровальщик на таком фоне — подарок судьбы.
Почему скрывали год? Возможно, из-за той же Карибской операции. Почему объявили летом 1963-го? Потому что опять резко обострилось советско-американское соперничество. Что подтверждает хотя бы приказ председателя Госкино "О подготовке короткометражных фильмов, разоблачающих неоколониализм США". На горизонте маячила вьетнамская война.
Дело Сноудена
Нет сомнений: и в решении казуса Сноудена, помимо оценки его ценности как носителя информации и специалиста высокого класса, будет учитываться общеполитический контекст, международная обстановка.
Следующий российско-американский саммит состоится в Москве 3-4 сентября 2013 года. Затем в Санкт-Петербурге пройдет саммит "двадцатки". Россия уже приняла председательство в "восьмерке". В следующем году — встреча "восьмерки" на высшем уровне в Сочи. А до этого — сочинская Олимпиада. Это, как говорится, с одной стороны, обязывает, а с другой — накладывает.
Политическое решение по "делу Сноудена", вероятно, будет принято на высшем уровне за оставшиеся до визита президента США в Москву два месяца. В процессе принятия такого решения, возможно, будет составлена или уже составляется аналитическая справка с учетом практики рассмотрения въездных и выездных дел других американских беглецов.
Будут ли в записке имена скрипача Мордехая Даяна или сотрудника АНБ Гамильтона — неизвестно...
Как отнимали паспорт
Документ
Секретариат ЦК решал, предоставлять ли гражданство. Эта же инстанция его и отнимала
СССР
Комитет
Государственной безопасности
при Совете Министров СССР
2 марта 1962 г.
N 506-с
г. Москва
ЦК КПСС
В июне 1960 года из ФРГ в Советский Союз Комитетом госбезопасности был выведен сержант американской армии Иосиф Дутканич, который до этого использовался в разведывательной работе против американцев. Решение о выводе Дутканича было принято в связи с намерением американской контрразведки предпринять против него репрессивные меры. В СССР Дутканич прибыл вместе с женой Мэри Дутканич, гражданкой США, и тремя малолетними детьми.
После прибытия в Советский Союз Дутканич с семьей поселен в г. Львове, где ему предоставлена квартира и работа в одном из местных предприятий.
В соответствии с постановлением ЦК КПСС от 26 июля 1960 года в Советском Союзе Дутканич использовался в мероприятиях по разоблачению агрессивной политики правящих кругов США. В газете "Известия" от 27 июля 1960 года была напечатана его статья, 9 августа того же года он выступал по Московскому телевидению.
Еще до выезда Дутканич из ФРГ Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 марта 1960 года он был принят в гражданство СССР. Жена Дутканич — Мэри (девичья фамилия Шульц) советского гражданства не принимала и принимать не желает, недовольна условиями жизни в СССР.
В декабре 1961 года, получив известие о смерти матери, Мэри Дутканич возбудила ходатайство о выезде в США без детей сроком на три месяца якобы с целью получения положенного ей наследства.
В декабре 1961 года и в феврале 1962 года она посетила американское посольство в Москве, которое после этого стало в решительной форме требовать от МИД СССР разрешения на ее временный выезд в США.
Учитывая возможность использования Мэри Дутканич американцами в целях антисоветской пропаганды, мы пытались повлиять на нее через мужа, чтобы удержать ее от поездки в США, однако эти меры положительных результатов не дали.
При сложившихся обстоятельствах представляется целесообразным разрешить временный выезд Мэри Дутканич из СССР.
Просим согласия.