История одного дома
Особняк Dior на авеню Монтень в Париже
615 метров авеню имени Мишеля Монтеня вмещают кубические метры истории и парижского духа и квадратные метры самых прибыльных торговых площадей мира. И большая часть здешних заведений служит как раз нуждам человека, живущего "по Монтеню",— того, кто стремится к счастью, не роняя достоинства, и скептически относится к абстрактным идеям долга и укрощения воли. Той же философии придерживался и человек, чье имя выбито золотыми буквами на светло-серой штукатурке фасада дома N30 и для иных эпикурейцев (скорее даже эпикуреек) является синонимом счастья.
"Маленький, для узкого круга, с небольшим количеством мастерских, которые возродят лучшие традиции швейного дела",— так описывал дом моды своей мечты молодой Кристиан Диор. Позже, когда нашлись благодетельные спонсоры, он уточнил: "В огромном Париже мне подходил один-единственный дом". На самом деле домов, которым отдал свое сердце дизайнер, было два — это были особняки N28 и 30 на авеню Монтень, "небольшие, изящные, строгие, без угнетающей родовитости". Волею счастливого случая ему таки удалось заполучить второй, и в 1946 году здесь открылся дом моды Christian Dior, а в 1947-м произошла локальная революция с глобальными последствиями под названием "new look".
Фото: Коммерсантъ / Екатерина Истомина
В мире моды есть дома, в которые не пускают дальше порога, а здесь в распоряжение любопытных глаз отданы целых два этажа, куда раз в год может попасть каждый расторопный желающий во время Les Journees Particulieres — дней открытых дверей, которые практикуются в концерне LVMH. Эти границы открытости неизменны со времен самого Диора, тщательно оберегавшего собственную приватность, идеи и коммерческие тайны за шторами из тяжелого атласа того изящного оттенка серого, который безальтернативно ассоциируется с парижским Домом. Как локальные храмы строятся по образу и подобию центральных соборов, так и региональные представительства модных святынь должны нести канон в массы, и в этом смысле бутики Dior по всему миру — образцовые пастырские миссии. С другой стороны, обряды поклонения бессмертной красоте можно осуществлять и по месту жительства, а вот совершать паломничества к истокам все-таки стоит регулярно.
В своей автобиографии "Christian Dior et Moi" автор подробно описывает, что именно и в каком порядке видят глаза входящего в дом. Справа от дверей флагманского бутика — крытый вход, где сегодня в витрине выставлен знаменитый костюм "Бар", на веки вечные ставший визитной карточкой марки и одной из главных алтарных икон моды. Далее — прихожая и площадка перед элегантной спиральной лестницей, на ступеньках которой во времена салонных показов теснились первые красавицы, а на вершине сбывались и продолжают сбываться мечты. На полуэтаже, где раньше была приемная, теперь разместился крохотный музей парфюмерии Christian Dior. Выше — залы больших салонов, где, собственно, и проходили показы во времена маэстро, крохотная гримерная для манекенщиц по левую руку, которой в новые времена не нашли применения и попросту заперли, и анфилада залов приватных салонов для клиенток haute couture.
Эскизы, которые во времена Диора называли "гравюрками", поднимаются в ателье на пятом этаже из командного штаба дизайнеров, расквартированного на третьем и четвертом, как души праведников в сады Эдема, чтобы через несколько месяцев спуститься на грешную землю ангельскими одеяниями. Здесь они превращаются в выкройки, потом в модели из плотной белой ткани, которым суждено пройти бессчетное количество экзекуций и согласований на предмет соответствия замыслу, прежде чем отправиться выше в швейные мастерские. Над кутюрной коллекцией, частными заказами и подиумными образцами моделей pret-a-porter трудятся около 40 человек в двух ателье: из Atelier Tailleur выходят безупречные жакеты и пальто, а в Atelier Flou работают с "мягкими" платьями, блузами и прочими легковесными вещами.
Лестница, с которой во времена Диора спускали с верхних этажей в салоны законченные платья с пышными юбками-парашютами, в наши дни увешана архивными фотографиями, а в небольшом холле, откуда укромный коридор ведет в административные кабинеты, висит большой портрет самого маэстро. Посетители нервно шутят, что на нем великий кутюрье похож на великого режиссера Альфреда Хичкока. Их заочное знакомство было достаточно памятным — так получилось, что Диора Хичкоку навязали, и сделала это сама Мадлен Дитрих, заявившая перед началом съемок "Страха сцены": "No Dior, no Dietrich!" Впрочем, и Диор, и Хичкок хорошо понимали ту огромную роль, которую играет одежда в реальной и экранной жизни женщины. Да и идеал красоты у них совпадал: режиссер разделял любовь дизайнера к острохарактерной женственности — той, что с тонкой талией, высокой грудью и округлыми бедрами. Диор же не хуже Хичкока владел искусством создания саспенса, интригуя каждым новым нарядом, чтобы на втором часу показа представить вдруг уморенным модой и духотой зрительницам совершенно новый силуэт. Из этих откровений и сложился знаменитый "алфавит", который современные дизайнеры используют так часто, что кажется, будто мода снова говорит на языке Диора.