Фестиваль танец
Фото: Jean Claude Carbonne
Фото: Jean Claude Carbonne
Фото: Jean Claude Carbonne
Фото: Jean Claude Carbonne
Фото: Jean Claude Carbonne
Montpellier Danse, фестиваль принципиально демократичный и политически активный (о его открытии "Ъ" писал 26 июня), печется не только об эстетическом развитии танцевального искусства, но и о разрешении с его помощью социальных проблем. Несколько таких попыток оценила ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Среди тех, для кого танец — способ выживания в самом буквальном смысле,— южноафриканец Бойзи Секвана (Boyzie Cekwana) и уроженец Мозамбика Панайбра Ж. Канда (Panaibra G. Canda) занимают лидирующее место. Скорее функционеры, чем хореографы (во всяком случае, в западном смысле этого слова), они поглощены организацией всевозможных африканских межгосударственных танцпроектов и союзов, в чем встречают горячую поддержку европейских коллег. В Монпелье соавторы привезли политический спектакль "The Inkomati (Dis)cord", в котором наглядным средством агитации выступает безногая женщина. Как ни чудовищно это звучит, но танцует в африканском памфлете именно она, ловкая и жизнерадостная Амелия Соковинхо, чьи ноги отрезаны гораздо выше колен. Пока сами постановщики толкают патетические речи о незабываемых кошмарах жизни в Черной Африке и представляют пародии на носителей власти — диктаторов и демагогов, безногая Амелия вихрем носится по сцене, перетаскивая свое короткое тело сильными руками. Намертво зависнув на шее одного из мужчин, она даже исполняет нечто вроде адажио, то перебираясь с живота партнера на его спину, то колесом вертясь вокруг его туловища. И только явное удовольствие от своего выступления, которое испытывает эта отважная женщина, мешает обвинить двух здоровенных обличителей африканских бесчинств в спекулятивной и беззастенчивой эксплуатации чужого несчастья.
С любителями работает и Матильда Моннье, нынешний директор Национального хореографического центра Монпелье, что, собственно, входит в ее служебные обязанности по вовлечению в хореографический мир самых широких слоев населения. Однако спектакль "Qu'est-ce qui nous arrive?!?" ("Что же с нами случилось?") нельзя сослать в резервацию художественной самодеятельности. Это очень лиричное, тонкое и умно сконструированное эссе обо всем, что заставляет любить жизнь. Две дюжины горожан разного пола, возраста и комплекции разыгрывают крошечные новеллы, рассказывая, показывая, пропевая и протанцовывая дорогие сердцу моменты своего прошлого, вспоминая людей, ситуации, свои эмоции и реакции. Из каждого обывателя Матильда Моннье умудрилась сделать колоритный персонаж, сохранив всю наивность и естественность своих подопечных, чьи исповеди слагаются в настоящий гимн волшебнику-театру, превращающему повседневность в искусство.
Для немца Раймунда Хоге — журналиста, писателя, сценариста и автора текстов спектаклей Пины Бауш, сотрудничавшего с великой немкой с 1980 по 1990 год,— обыденного не существует вовсе. Хотя бы потому, что его, в детстве переболевшего тяжелым кифосколиозом, в исключительную ситуацию поставила сама жизнь. Маленького роста, с искривленным позвоночником, рельефным горбом и невероятно властным неподвижным лицом, он является неизменным и главным героем своих минималистских танцпьес. В "Кантатах", поставленных на культовую музыку различных эпох и жанров — от Баха и спиричуэлс до французского шансона и голливудских мюзиклов, Хоге иссследует законы ритуальности, пронизывающие все сферы человеческой деятельности, от бытовых привычек до работы подсознания. Трехчасовое действо открывается и финиширует десятиминутными шествиями восьми персонажей по периметру сцены, которые явственно отсылают к ранним работам Пины Бауш. Спектакль разделен на неторопливо развивающиеся эпизоды-сценки, не связанные сюжетом; его мерное течение гипнотизирует, как месса. Но не усыпляет: философствующие "Кантаты" скудны движением, однако полны метафор, абсурдистского юмора и какой-то противоестественной красоты, особенно в сценах с участием самого Хоге. При всей статуарности спектакль удивительно музыкален, но не темпо-ритмическим соответствием, а той глубинной связью с музыкой, которая позволяет проникнуть в ее неочевидные смыслы.
В компании разнообразных "других" (как здесь принято называть всех, отклоняющихся от нормы) сокрушительное фиаско у местной критики потерпели записные профессионалы — труппа из Экс-ан-Прованса, показавшая новый спектакль своего руководителя Анжелена Прельжокажа. Его полуторачасовые "Ночи", вдохновленные историями Шехеразады и поставленные на специально написанную музыку Наташи Атлас и Сами Бишаи, имеют мало общего с культовой "1001 ночью". Хореограф дал волю своему темпераменту, представив коллаж из довольно эффектных сцен про любовь как товар, любовь как насилие, любовь как власть и как унижение. Живописно просвечивающий в банном паре клубок полуобнаженных гурий; черные воины в черных чалмах, заталкивающие в гигантские кувшины извивающихся одалисок; дуэты, в которых эротизм усилен садомазохизмом; сцена с проститутками-мужчинами, поглаживающими себя по гениталиям и откровенно заигрывающими с публикой,— все это побудило французскую критику, шокированную неполиткорректностью спектакля, переименовать его в "Ночной кошмар" и причислить к разряду пип-шоу. Широкая публика, по своему обыкновению, с критиками не согласилась. Аншлаговый зал Оперы Берлиоза и десятиминутная финальная овация засвидетельствовали, что похвальную любовь к "другим" разделяют немногие. Большинство предпочитает норму. Пусть даже в грубой форме.