За критику деятельности войск антигитлеровской коалиции будет грозить уголовный срок. Соответствующий законопроект внесла в Госдуму депутат от "Единой России", председатель думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая. Она прокомментировала свою инициативу ведущей Оксане Барыкиной.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Документ предусматривает штрафы от 100 тыс. руб. до 500 тыс. руб. и уголовное наказание до 5 лет за оправдание нацизма.
— Можете ли вы пояснить, что подпадает под статью о реабилитации нацизма? За что будут наказывать?
— Во-первых, принципиально важно сказать о том, что норма, которая предлагается в российское уголовное законодательство в раздел "международные преступления" уже фактически реализуется во многих европейских странах, которые входили как раз не только в состав антигитлеровской коалиции, но даже в Германии есть такая норма.
Полагаю, что общая логика, в рамках которой сегодня действуют все страны, защищающие интерес мира и человечества, отражена в статье 107 устава Организации Объединенных Наций, которая подтверждает особую общественную опасность преступлений, совершенных в годы Второй мировой войны. А, следовательно, любые попытки реабилитировать, оправдать те преступления, которые были совершены в годы Второй мировой войны, направлены против мира и безопасности сегодня.
Поэтому норма, которую мы предлагаем в наше российское законодательство предполагает установление ответственности за отрицание вынесенного международным военным трибуналом приговора, а равно отрицание деятельности армий стран антигитлеровской коалиции по поддержанию, восстановлению международного мира и безопасности во время Второй мировой войны.
Здесь очень важно подчеркнуть, что важна не интерпретация, а важно то, что по итогам Второй мировой войны на скамье подсудимых сидели реальные нацистские преступники; предметом рассмотрения с точки зрения международного права были реальные преступления, реальные события, исследовались реальные материалы, очевидцы тех преступлений, жертвы тех преступлений, и преступники, поэтому главным историческим фактом, дающим оценку итогам Второй мировой войны, является акт Нюрнбергского трибунала. Вот это принципиально важно. Поэтому новоявленные интерпретаторы, которые пытаются пересмотреть итоги Второй мировой войны и пересмотреть и переоценить международный правовой акт, безусловно, действуют вопреки интересам мира и человечества.
— Как в современной жизни мы можем применить эту практику? Каким образом вы предлагаете отслеживать нарушителя, кто будет контроль осуществлять, как это все будет работать?
— Вы меня извините, конечно, но вы задаете настолько наивный вопрос. Вы задаете вопрос о том, как реализовать подобное законодательство Российской Федерации или любой другой страны мира.
— Какие деяния будут признаваться противоправными? Запись или перепост в личном блоге статей – это противоправное деяние? Или что это такое?
— Это отрицание вынесенного международным военным трибуналом приговора, отрицание деятельности армий стран, не только Советского Союза, а антигитлеровской коалиции по поддержанию, восстановлению международного мира и безопасности.
— Отрицание где, поясните мне, пожалуйста? В разговоре друг с другом или в Twitter?
— А какая разница, как вы это будете делать, скажите, пожалуйста?
— Хорошо, если я в Twitter обсуждаю, меня за это могут привлечь?
— Скажите, есть сегодня разница между тем, где вы совершаете противоправные действия? Мне кажется, что вы как СМИ с учетом того, что мы с вами это обсуждаем публично, пытаетесь дискутировать.
— Получается, этот законопроект уничтожает возможность дискуссий, правильно?
— Вопрос не в дискуссии.
— А в чем?
— Вы меня извините, конечно. Для того, чтобы давать оценку любому действию необходимо наличие нормы права. Вот наличие нормы, которую мы с вами обсуждаем, не нужно ее воспринимать витиевато, как вам, может быть, хотелось. В ней есть четкое определение того, что является противоправным действием. Именно факт отрицания вынесенного международным военным трибуналом приговора.
— Я понимаю.
— Я хочу обратить ваше внимание – то, что было принято по итогам Второй мировой войны, это то, что принималось не вами и мной, теми, кто родились после войны, и не теми, кто знает это только из учебников истории.
— Я с этим не спорю. Я не могу понять, могу я дискутировать на эту тему?
— Наверное, для того, чтобы вам понять, как работает система уголовного права, нужно было бы работать не журналистом, а в Следственном комитете.
— Нет, мне кажется, это все-таки разные вещи, вы немного передергиваете, потому что общаться и обсуждать историю это одно, а Уголовный кодекс – это все-таки другое.
— Давайте с вами посмотрим международный опыт.
— У нас есть такой международный опыт?
— Да, он есть во Франции, в Швейцарии, в Германии, в Австрии.
— Там не обсуждают и не дискутируют в тех же самых социальных сетях, не обсуждают, не разговаривают, не проводят никаких полемик?
— Вы знаете, когда вы под видом полемики хотите переписывать историю и приписывать странам антигитлеровской коалиции…
— А почему переписывать историю? Я просто высказываю какое-то свое отношение, например, или то, что я где-то увидела и перепостила.
— Любое действие разумного человека имеет соответствующую мотивацию. Вы же являетесь человеком дееспособным, человеком, который дает объективную оценку своим действиям, поступкам, своим намерениям. Поэтому совершенно нелогично было бы говорить о том, что в том случае, когда кто-то реабилитирует нацизм, он действует по недопониманию. В том случае, когда лицо недееспособно в силу своего психического развития, оно не несет ответственности.
— А как же свобода слова? Как здесь границу провести, что это свобода слова или больной человек?
— А здесь не нужна граница между свободой слова и больным человеком. Свобода слова предполагает уважение общественных прав и интересов. Статья Организации Объединенных Наций очень красноречиво говорит о том, что сегодня те преступления, которые совершены в годы Второй мировой войны, имеют особую общественную опасность. Мы очень заинтересованы в том, чтобы как общество защищать интересы мира и человеческие ценности.
— Это очень пафосные и хорошие слова. Это все правильно.
— Это не пафосно, вы знаете, очень не пафосно. Это очень реалистично, потому что уважение прав каждого из нас и предопределяет ответственность.