«Всякая стадность — прибежище неодаренности, все равно — верность ли это Соловьеву, или Канту, или Марксу. Истину ищут лишь одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно. И над сильным властвует подлый и слабый». Я не так хорошо знаю творчество Бориса Пастернака, чтобы с лету его цитировать. Эти его слова я нашел после того, как в «Огоньке» прочел эссе Дмитрия Губина о том, как он просил своих студентов, не заставших СССР, рассказать о том, что они о нем думают.
Из того, что помню я: парад 1 мая, когда мне, совсем еще мальчику, кто-то из работников треста «Запорожгражданстрой», где работал мой отец, отдал знамя — тяжеленное, из бархата. Я воспринял это как что-то выдающееся, доверие, знак отличия. Этот дядька — видимо, как возможность откосить от необходимости идти строем. Правда, потом знамя у меня он все же забрал — отчитываться надо было не мне, а ему.
Юрий Луценко и Анатолий Гриценко ходить строем не захотели. Мне, как «мальчику, которому на время дали подержать знамя», от этого не хорошо и не плохо. Хотя нет, вру. Хорошо.
«Батькивщина» должна была когда-то начать поглощать малые оппозиционно настроенные партии, от которых осталось былое величие и несколько лидеров. Они вовремя поняли: пора идти на союз с более сильными, перспективными партиями и избавить себя от бессмысленных трат на партийные аппараты, избирательные кампании на местах и проч. По факту «Батькивщина» сейчас самая сильная оппозиционная партия. Мне казалось, что такой же сильной станет «Фронт змин». Наверное, не только мне. Но Арсений Яценюк решил, что более сильными он и его сторонники могут стать после того, как объединятся с «Батькивщиной».
Стали ли сильнее сторонники? Может быть, хотя я представляю, как «обрадовались» главы партячеек на местах, когда получили из Киева разнарядку назначить своими первыми заместителями представителей «Фронта змин».
Арсений Яценюк? Кажется, нет, поскольку он стал зависим от воли Юлии Тимошенко, чье слово в партии непререкаемо. Лидерство в собственной партии давало ему возможность вести переговоры на равных, противопоставляя свое мнение ее. Собственная партия давала возможность действовать своими методами, а не ее. Я думаю, из Арсения Яценюка получился бы хороший президент.
Я не верю в их долгий союз. Особенно после того, как Юлия Тимошенко выйдет на свободу. Потому что тогда необходимости в Арсении Петровиче больше не будет, ведь вокруг сразу окажется столько замечательных политиков, которые изъявят готовность «стирать белье» уже в ее штабе, слушать ее, а не тех, кто говорит от ее имени, вливать деньги в партию. Которые будут более сговорчивы.
Луценко и Гриценко сговорчивыми быть не хотят. Каждый заслужил себе право говорить то, что он считает правильным и нужным. Один пришел к этому, отсидев и осмыслив происходившее в украинской политике за последние годы, перечитав массу литературы. Другой не сидел, но отдал много времени аналитике, пришел к пониманию внутренних связей и имеет способность четко, по-военному формулировать и ставить задачи, предлагая пути решения.
Мне хочется верить, что ими движут благородные мотивы: через указание просчетов оппозиции привести ее к очищению, добиться того, чтобы партия была «силой народною», а не собранием выходцев из народа, потерявшим с ним связь. Я не готов воспринимать их как «агентов Банковой», придумавшей хитроумный план по расколу оппозиции путем запуска (выпуска?) в нее «троянского коня». Но зерно сомнения все равно есть, спорить не буду. Как-то уж очень странно на том самом эфире «Шустер live», где выступал Гриценко, — слишком спокойно и лояльно — вела себя спикер Партии регионов Елена Бондаренко. Она как будто пасовала ему, задавала удобные вопросы.
О чем, по большому счету, заявили в последнюю неделю Луценко и Гриценко? О том, что надо говорить правду не только в кабинетах, но и на площадях? О том, что надо слушать не только себя, но и о себе? О том, что оппозиционность к власти это еще не мандат на правду? Но так в этом, вроде бы, и состоит демократия — возможность открыто говорить друг другу о недостатках. Можно спорить о форме, но содержание-то верное.
Компромисс должен быть найден. Луценко и Гриценко — одиночки. По определению они сами не изменят ситуацию. Потому что, заразив своими взглядами тех, кто их слушает и слышит, они рано или поздно столкнутся с тем, что с этим народом делать дальше. Где-нибудь в тиши квартиры или дома, за чаем или стоя у мангала в их головах возникнет два вопроса: «что дальше?» и «зачем?». И придет понимание, что поднять и повести народ — мало. Ему надо предложить альтернативу, не только кормить по дороге, но и привести к столу, за которым можно удобно и спокойно сидеть. Одиночки могут поднять народ, но рано или поздно они поймут: они лишь указывают дорогу к тем, кто не только разделяет их взгляды, но и может их реализовать. Из оппозиционных сил пока это «Батькивщина». Но и «Батькивщина», если хочет превратиться из оппозиционной в партию власти, должна держаться за этих проводников обеими руками, потому что, если их оттолкнуть, одиночки могут стать поближе к другим, пусть пока не таким авторитетным, но набирающим вес партиям. Это я об УДАРе.
Это все высокие материи. Так сказать, «психология масс». В основе конфликта лежит личная неприязнь. Если верить Александре Кужель, на заседании фракции Анатолий Гриценко назвал своих коллег «серыми, как мыши». Не мне судить, но опускаться до подобных сравнений не пристало, тем более в кругу людей, благодаря которым ты оказался в парламенте.
Все очень запутанно. Личное смешалось с общественным, понимание необходимости говорить правду — с политической целесообразностью, мандаты — с доверием... Но, видимо, по-другому нельзя. Оппозиции надо как-то научить себя ходить строем (в хорошем смысле этого слова). Хорошо бы, чтобы это был строй умных, серьезных одиночек.