Режиссер фильма "Географ глобус пропил" Александр Велединский — о своих героях и русском пространстве
О Константине Хабенском
Разумеется, всех актеров мы обсуждали с одним из продюсеров картины, Валерием Тодоровским, и сообща пришли к общему мнению, что лучше Хабенского, или "хуже", нам никто не нужен. Между прочим, в первом издании романа "Географ глобус пропил", в 2003 году, на обложке был изображен Константин Хабенский — в кепочке, с сигареткой. Так что художник все решил за нас, угадав образ учителя идеально. Когда меня Валера Тодоровский спросил, не хочу ли я на главную роль Хабенского, я ответил: конечно, вот же он нарисован. Костя сразу воспринял идею сниматься воодушевленно, и спасибо ему, что нашел время. Ведь у нас был запланированный пятимесячный простой, когда мы распускали группу. То есть сначала снимали зимой, а сплав по реке — в мае, потому что именно в это время всего две недели река бывает полноводной.
Об учителе Служкине
Он и есть "лишний человек". Да я и сам — из "лишних" людей. Убежден в том, что на "лишних" держится мир. Помните, фразу из фильма братьев Коэн "Большой Лебовски", которую говорит человек в ковбойской шляпе: "Вот на таких бездельниках и держится мир". Герой Хабенского — современный тип Ильи Обломова, вечный русский персонаж. Такие люди уравновешивают пространство. Учитель прекрасен тем, что он не ропщет, не жалуется, не плачет вслед, а принимает мир таким, какой он есть. Ушла жена — так ушла, вернулась — тоже хорошо, и все... в таком духе. Разумеется, он хочет быть счастливым, более того, из кожи вон лезет для того, чтобы почувствовать себя счастливым, но... Впрочем, по-своему учитель географии счастлив. Безусловно, часть Служкина — это я. Я не имею в виду пьянство (вообще не пью), но у нас много общего в отношении к жизни. Я понимаю, что это в какой-то мере про меня — прошлого или будущего. Когда ему плохо, он начинает хохмить, шутить. Это же, в общем, шут гороховый, с большой буквы Ш, юродствующий, намеренно указывающий на наши болевые точки. Я про Служкина могу очень долго говорить, причем выйду на такие глубокомысленные выводы, что лучше на надо.
Об ассоциациях с советским кино
Мы об этом не думали, хотя, конечно, вспоминали все эти фильмы и, естественно, понимали, что ходим где-то рядом. И даже критики, которые уже видели картину, тоже об этом сказали. Но специально мы ничего не делали, нет. Это тоже часть архетипа неприкаянного русского интеллигента. У нас все-таки другой акцент, чем в великом фильме Романа Балаяна ("Полеты во сне и наяву".— "О"), и это потому, что наш герой не отчаивается, он говорит: "Ничего нет — будем курить".