В понедельник в московском Новом Манеже открывается выставка Тины Модотти — голливудской актрисы, подруги и модели Риверы и Сикейроса, агента Коминтерна и неординарного фотографа. Выставка подготовлена МИДом Мексики, итальянской культурной ассоциацией "Чинемазеро" и Российским государственным архивом социально-политической истории.
Тина Йозефовна Кантрерас — под таким именем Модотти жила в 30-е годы в Москве, в гостинице "Маяк" на Рождественке, которую снимала для своих сотрудников Международная организация помощи борцам революции (МОПР). Как обыкновенная совслужащая, она каждый день ходила в контору, получала жалованье в 140 рублей, со своим мужем Хорхе Кантрерасом ездила в отпуск в Крым и в командировки за границу, и никто, кроме ближайших коллег, не знал, чем в действительности она занималась. (Кантрерас, он же Витторио Видали, был профессиональным террористом, организовавшим несколько десятков убийств, в том числе, как говорят, убийство Троцкого).
Разглядывая документы этого периода, сохранившиеся в бывшем Партархиве ЦК (они также представлены на выставке), трудно поверить, что это была та самая женщина, которая десятью годами раньше шокировала свободой своего поведения патриархальное Мехико, а еще раньше снималась в Голливуде в ролях знойных южных красоток. Однако удивительные метаморфозы в жизни Модотти имеют свою логику. Как ни пошло это звучит, вкусившая в своем итальянском детстве нищеты и унижений Модотти всегда чувствовала, что в ее жизни есть более важная цель, чем творческое самовыражение и личный комфорт.
Она могла бы остановиться на амплуа модели и роковой красавицы, к чему склоняла ее эффектная внешность и обстоятельства. В 1913 году, в 17 лет эмигрировавшая из Италии в Калифорнию, она сумела попасть в Голливуд, где познакомилась с Эдвардом Вэстоном, выдающимся американским фотографом. Невзирая на связывывашие их обоих семейные узы, они в 1923 году вдвоем отправились в Мексику, где оказались в центре мексиканской художественной и революционной богемы. Тина была моделью для многих фресок Риверы, она не стеснялась позировать обнаженной Вэстону на крыше их студии в Мехико, посещала ночные заведения в компании мужчин и не носила чулок, что ей вменялось в вину местной прессой.
Но этого ей было мало — с помощью Вэстона она освоила фотографию, и довольно скоро от достаточно формалистических упражнений перешла к съемкам мексиканской бедноты. Ее фотографии стала публиковать газета "Эль Мачете" — печатный орган Компартии Мексики. Постепенно она втянулась в политическую борьбу — организовывала демонстрации и митинги, кампании по сбору средств для нуждающихся рабочих, но главным ее оружием еще долгое время оставалась камера. Ее революционные натюрморты тиражировали многие журналы, а фотографии с изображением театра марионеток воспринимались как политическая сатира. Модотти была в курсе всех новых тенденций в фототографии, получая в Мехико авангардные журналы и используя те же приемы, что, например, и Родченко в Москве.
Теперь ее возлюбленными становились не художники и поэты, а революционеры, находившиеся в Мексике на положении нелегалов. Один из них, кубинец Хулио Антонио Меллья, в 1929 был убит у нее на глазах. Его "убрали" агенты кубинского диктатора Мачадо, но мексиканские власти предпочли представить его смерть как "убийство на почве страсти" и обвинили в нем Модотти. Ее друзья замяли дело, но спустя год она была арестована по подозрению в покушении на президента страны и выслана из Мексики. Так она попала в Москву, в которую тогда стекались деятели коммунистического движения из разных стран. В Москве Модотти, вступившей в ВКП(б), пришлось забыть о фотографии — партия поручала ей гораздо более серьезные задания. Когда начались сталинские "чистки", глава МОПРа товарищ Стасова, благоволившая к Модотти, сумела спасти ее от репрессий, отправив в Испанию, где ее знали под именем Марии. Когда были разгромлены последние испанские бригады, Модотти нелегально вернулась в Мексику. Там она и умерла в 1942 году, в возрасте 45 лет, от сердечного приступа.
Долгое время Модотти интресовались лишь специалисты по истории фотографии и рабочего движения, но в последние годы ее фигура вышла из забвения — достаточно сказать, что сейчас Мадонна отстаивает свое право сыграть Модотти, обещая, что новый фильм будет похлеще "Эвиты". Выставка, конечно, не фильм. Но, кто знает, может быть, после нее у Модотти появятся поклонники и в Москве, где она оставила много следов. Так, если верить утверждению Пабло Неруды, где-то на дне Москва-реки до сих покоятся два фотоаппарата, которые туда забросила Модотти.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА