Виновные за утечку материалов ЕГЭ в интернет должны нести уголовную ответственность, заявил помощник президента Андрей Фурсенко. Народный учитель России, член Общественной палаты Ефим Рачевский обсудил ситуацию с ведущим Максимом Митченковым.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
По мнению Фурсенко, данные преступления являются "антигосударственным актом, направленным на дискредитацию не только системы ЕГЭ, но и страны".
— Вы инициативу господина Фурсенко поддерживаете?
— Я с Андреем Александровичем не встречался несколько месяцев, но мы независимо друг от друга к этому пришли. Я уже давно говорю, что да, надо привлекать к уголовной ответственности.
— Тогда кого надо привлекать?
— Я исхожу из простой вещи: это не просто итоговая аттестация, это государственная итоговая аттестация, ее фальсификация может нанести реальный ущерб, урон, в том числе и государственной безопасности. Логика очень простая, я думаю, она понятна и слушателям. Допустим, сфальсифицированный ЕГЭ приведет кого-то в медицинский институт, потом он будет кого-то резать, не так отследит менингитную палочку, и так далее, и так далее. Погибнут люди. То же самое, если он попадет, допустим, в институт, готовящий специалистов по ядерной энергетике или в "оборонку". Следовательно, государство должно это действие охранять в не меньшей степени, чем любую другую государственную тайну, связанную с безопасностью. Итого: виновные в нарушении этого являются виновными в нарушении государственных устоев. Поэтому да, надо наказывать, и наказывать надо уголовно.
— Вы не ответили мне на вопрос: кого надо наказывать? Чиновников или детей, который пишут ЕГЭ и потом выкладывают материалы в интернет?
— Детей, которые пишут ЕГЭ и выкладывают материалы в интернет, наказывать не за что, потому что нет состава преступления здесь. Другое дело, если он нарушил порядок проведения Единого государственного экзамена, то здесь должны быть применены другие меры, разумеется, не уголовного, а административного воздействия. Допустим, аннулирование его результатов ЕГЭ. Пожалуйста, приходи через год, что и предусмотрено ныне действующими правилами.
Берем последнюю ситуацию, я имею в виду ЕГЭ, который проводился 6 июня, когда утечка произошла несколько дней тому назад. Вот здесь дети уже совершенно ни при чем, поскольку дети не имели доступа к контрольно-измерительным материалам. Вывод: следственные органы должны заняться, у нас есть такое замечательное управление "К" в составе Министерства внутренних дел, они должны выяснить, как произошла утечка, и виновных в этой утечке наказать.
— Можно ли справиться с утечками без таких радикальных способов?
— Нельзя. Мы очень большая страна, где культура несколько иная. Мы не привыкли к этому. Простая аналогия — пока не ввели жесткие штрафы за нарушение правил дорожного движения, народ спокойно выезжал на встречку. Сейчас это делают только отморозки. Здесь должно быть сочетание и формирования культуры, но она формируется в нашей ситуации исключительно с помощью жестких мер. В том числе мер наказания.
— Насколько жесткими должны быть эти меры? На сколько нужно сажать?
— Я не знаю, насколько сажают за разглашение государственной тайны. Я не очень хорошо разбираюсь в этом. Это суд должен определить. И я так полагаю, что тот, кто выступит с этой законодательной инициативой, должен определить и меру наказания тоже.
— Вернусь к словам господина Фурсенко. Он заявил, что у ЕГЭ есть субъективные и объективные проблемы, но лучше все равно никто ничего не придумал. Вы разделяете такую точку зрения?
— Нет, я не разделяю насчет того, что лучше никто ничего не придумал, потому что для некоторых стран ЕГЭ — это уже прошедший период. Для нас он пока является стартовым. Я полагаю, что лет 15, может быть, 20 ЕГЭ будет нуждаться в совершенствовании. Причина следующая: это честность, объективность оценивания уровня знаний, компетентности и так далее. За длительный советский период она была у нас дискредитирована. Поэтому ЕГЭ — это жесткая, практически палочная система, которая замыслена для предохранения от нечестности и необъективности оценки. Ведь парадокс в том, что система сама себя оценивала. Поэтому мы и пребываем, многие из нас, в иллюзии, что советское образование было самым лучшим образованием в мире. Точно так же, как брюки, танки и все остальное. Теперь, когда границы открыты, есть интернет, когда мы знаем то, что происходит в Сингапуре, в Зимбабве, мы от этой иллюзии уходим. Поэтому нужна объективная оценка.