Ольга Романова и ее муж Алексей Козлов празднуют победу — выход предпринимателя из тюрьмы. Журналист Наталия Осипова уверена, что тюремная драма семьи Романовой-Козлова, ставшая одной из главных общественно-политических тем, дает надежду на изменение пенитенциарной системы в России.
Мама рассказывала мне о старом еврее, который жил в их Камергерском переулке. Когда старик прогуливался, пряча глаза, все соседи переходили на другую сторону улицы, никогда не разговаривали с ним. У старика сидел сын, а тюрьмой в России ведь можно заразиться, как чумой или СПИДом. Ольга Романова, в отличие от того старика, после посадки мужа отказалась исполнять роль социальной парии и выволокла на свет тему российской тюрьмы.
Напомню, что Романова начала говорить о тюрьме, которая может случиться с каждым, в тот момент, когда все плохое случалось с кем-то другим. С Михаилом Ходорковским, например. Приличных людей, вроде экономиста Сергея Гуриева, обыски и допросы не касались. Напомню, что "Бутырка-блог" Романовой и Козлова, описывающий беды заключенных и их родных, появился в издании Slon.ru в медведевском 2009 году, когда приличные люди делали карьеру, сидели в престижных банковских офисах и бизнес-школах. Романова не постеснялась погрузить этот приятно пахнущий и хорошо устроенный мир в драму предательств, доносов, купли-продажи приговоров, передач, конвойных, параш и писем с той стороны колючей проволоки. Романова выложила перед нами галерею салтыков-щедринских судей и прокуроров, описала тюремные мертвые души, обозначила проблемные точки пенитенциарной системы России. Наконец, она создала движение "Русь сидящая", помогающее заключенным и их родным.
Возникает резонный вопрос: а что, мы не знали, что русская тюрьма — прямая наследница советского ГУЛАГа? Что правоохранительная система России родилась еще при советской власти? Разумеется, знали. Но заслуга журналистки Романовой состоит в том, что она сумела сделать почти невозможное — вытащить наружу национальное подсознательное. Ткнуть нас в омерзительные детали, заставить примерить их на себя. Под страхом ареста и тюрьмы в России живет уже четвертое или пятое поколение, но мы, как говорят психологи, вытесняем, не хотим даже думать. Однако Ольгу Романову с ее тюремными историями оказалось невозможно вытеснить из публичного поля.
Алексей Козлов вышел из тюрьмы, но обвинение в мошенничестве с него не снято, он намерен добиваться полной реабилитации. Но вне зависимости от того, как завершится это личное дело, оно уже послужило решению важнейшей проблемы. Общество осознало, в том числе благодаря публицистике Романовой, что необходима реформа судов, тюрем, полиции и прокуратуры.
Но что дальше? Дальше можно продолжать говорить, что Русь сидящая – это все мы. Или добиваться реального качественного изменения правоохранительной системы. Хороший результат — это если после реформы сам реформатор не будет смертельно бояться русской тюрьмы.