Мы сидим с Адамом Михником в кафе «Арена Львов» — стадиона, где на прошлой неделе проходил первый международный Львовский медиафорум. Событие важное не только с точки зрения образования молодых журналистов, но и, как выяснилось, лично необходимое для общения журналистов, многие из которых могут месяцами не видеться, даже если они живут в одном городе.
Диссидент, легендарный участник польской «Солидарности» и главный редактор Gazeta Wyborcza вертит в руках электронную сигарету. Отказавшись от табака, он не отказался от привычки. Время от времени он выпускает клубы пара и щурится. У нас для разговора всего 30 минут, потому что, отчитав лекцию, ему надо спешить на самолет. Мы говорим о разочаровании. Мне кажется, человеку, который приложил руку к падению коммунистического режима и живет в информационном обществе — обществе, о котором не то что рассуждать, думать в последнюю четверть прошлого века никто не мог,— есть в чем разочароваться.
Фото: wikipedia.org
Михник говорит, что думал, что будет хуже. В Польше были великие ожидания, вспоминает он, думали, «что если будет свобода, то все мы будем жить как в раю», но рая не наступило. Что он рассчитывал на появление на советских просторах более сильного гражданского общества. Что разочарован делами Навального, Ходорковского и Луценко…
Казалось, в таком возрасте (Адам Михник уверенно приближается к 70-летию) сетовать на будущее и настоящее вполне закономерно. Как говаривал мой университетский преподаватель по истории Древнего мира, «каждый первый курс хуже предыдущего». Но Михник верит, что все изменится. У нас все изменится. Он не знает рецепта. И на несколько раз заданный «первокурсный» вопрос — что же должно произойти, чтобы жизнь поменялась, и общество, где сильны авторитарные тенденции в управлении, стало по-настоящему демократическим и свободным — Михник не дал ответа. Не потому, что не знает, а потому, что нет четкой заданности событий, а для того, чтобы произошло событие «А», обязательно должно быть совершено действие «Б»: «Загадывать нельзя, просчитывать — трудно».
Признаться, я не поверил ему. Мне казалось, что «старый революционер» просто не захотел делиться рецептом. Но Михник оказался прав, чертовски или пророчески прав. На следующий день после нашего разговора группа активистов вышла протестовать против уничтожения парка Гези в центральном районе Стамбула Таксим. Когда я это пишу, Эрдоган еще при власти, но акции протеста идут, по сообщению информагентств, в 48 турецких городах. Есть убитые и раненые.
У турецкого общества нашлась совсем неожиданная точка, надавив на которую, власть получила рефлекторный удар. Парк… Вполне вероятно, что, не примени турецкие полицейские слезоточивый газ и силу, акция вообще осталась бы незамеченной. Это как раз та «михниковская» догадка о совокупности случайностей, совпавших в месте и времени.
Тогда получается, что все действия украинской оппозиции, проезжающей по стране в туре «Вставай, Украина!», бессмысленные? Что акции под Украинским домом, Гостиным двором и Межигорьем неэффективны? А акции по сложению депутатских мандатов в Киеве и ритуальное закрытие Киевсовета просто смешны?
Скептики скажут: да. Если уж представлять Украину как человеческое тело, то оппозиция, не зная основ акупунктуры, давит на все точки подряд, но вот только сигнал от этого давления все никак в мозг не поступит. Не приведет к тому, что мозг, получив нужный заряд, даст ответный сигнал действовать рукам, читай: избирателям и просто гражданам пойти и потребовать от власти лучшей жизни.
Оптимисты скажут: нет. Потому что чем чаще оппозиционеры проводят акции, тем быстрее у избирателей и просто граждан выработается условный рефлекс, и в нужный момент (скажем, на выборах) их уже не надо будет сильно убеждать и агитировать за то, чтобы свой голос отдать не за власть, а против нее.
Что кому ближе — выбирает каждый сам. Но, как ни выбирай, все равно найдутся те, кто будет с вами не согласен, и от вас, вашей силы будет зависеть, готовы ли вы пройти путь от формулирования своего убеждения через его отстаивание к воплощению.
Михнику это удалось. Уже после того, как мы расстались и он поехал со стадиона на свой самолет, я прочитал репортаж о его пребывании в Питере. Завершается он цитатой Михника о том, как к нему и ему подобным относились его друзья: «До 1980 года, до забастовки на Гданьской судоверфи, нас называли наивными и инфантильными людьми. После победы забастовщиков стали говорить, что мы оказались не такими простыми и связаны чуть ли не с ЦРУ. Потом, после подавления протеста, нас опять окрестили наивными идеалистами. А после победы “бархатной революции” в 1989-м все снова поменялось: они стали утверждать, что мы все просчитали заранее и знали, что все развалится. И называли меня скотиной».