В Москве завершается конференция по европейской безопасности. Недавний шпионский скандал не испортил настроения ее участникам, среди которых были представители США и НАТО. Заместитель генсекретаря Альянса Дирк Бренгельманн рассказал корреспонденту "Коммерсантъ FM" Алине Гребневой, как деньги влияют на транзит грузов НАТО в Афганистан и почему беспилотники не будут использоваться в Сирии.
Фото: AP
–– Я рада приветствовать заместителя генсекретаря НАТО по политическим вопросам Дирка Бренгельманна. Спасибо, что нашли время для слушателей "Коммерсантъ FM".
–– Спасибо большое. Кстати, я был на вашей вечернике по случаю дня рождения "Коммерсантъ FM".
–– Здорово, и за это вам тоже спасибо. Вы участвуете в Московской конференции по европейской безопасности. В день открытия министр обороны России Сергей Шойгу заявил об одной из главных проблем, назвав ее пережитком холодной войны, –– "дефиците доверия". Хотелось бы спросить об атмосфере, которая сложилась в ходе ваших контактов на этой конференции. Не повлиял ли на нее последний шпионский скандал? Было ли комфортно вам и вашим коллегам, в том числе из США?
–– Я бы описал эту конференцию или атмосферу на ней, если вам так угодно, как деловую. В самом начале Сергей Иванов (глава администрации президента РФ –– прим. ред.) зачитал послание от президента России, в котором шла речь о "равной безопасности", о том, что есть много сфер для сотрудничества. Также он отметил, что есть некоторые вопросы, по которым у нас все еще есть расхождения, и мы должны работать вместе, чтобы прийти к согласию по ним.
–– То есть этот инцидент со шпионом не упоминался даже в неофициальных разговорах?
–– Нет, это все-таки была деловая конференция, она не касалась спецслужб или других подобных тем и дискуссий. Мы обсуждали внешнюю политику и вопросы безопасности. Что касается моего представления о сотрудничестве НАТО и России, я слежу за ним многие годы и полагаю, что мы действительно добились прогресса в ведении политического диалога. В 2009 году начались изменения к лучшему, и сейчас мы в состоянии обратить внимание на вопросы, по которым у нас остаются разногласия. Я уверен, мы справимся с ними сейчас лучше, чем это могло бы быть раньше.
–– Можете ли вы рассказать, если это не секрет, о транзите грузов НАТО в Афганистан через Ульяновск? Если не ошибаюсь, была только одна тестовая перевозка в декабре прошлого года, а теперь транзита нет из-за того, что это дорого для Альянса.
–– Это вопрос исключительно денег. Мы очень довольны соглашениями, которые заключили, но в итоге встал именно коммерческий вопрос для тех компаний, которые перевозят грузы туда и обратно.
–– То есть сейчас никакого транзита через Ульяновск нет?
–– Я этого не сказал, я лишь упомянул о коммерческой целесообразности.(смеется)
–– Хорошо. Ваш коллега Александр Вершбоу (заместитель генерального секретаря НАТО –– прим. ред.), когда был в Москве в апреле, сообщил, что есть более выгодные пути транзита, например, через Пакистан. Какова цена вопроса? Интересно понять, насколько это дорого в России по сравнению с тем же Пакистаном?
–– Я не знаю точных цифр, но думаю, что если вы посмотрите на Пакистан, то основной момент заключается в том, что там вы перевозите грузы наземным транспортом, а затем на кораблях. Я полагаю, в целом обычно морским путем перевозится больше, чем на самолетах, что обычно дешевле. Но все зависит от конкретной ситуации.
–– Не от политики?
–– Нет.
–– Вы также заявили здесь, в Москве, что НАТО надеется достичь договоренности с правительством Афганистана и разместить там силы Альянса после 2014 года. В таком случае, как вы оцениваете решение о выводе международного контингента? Это было правильное решение или ошибка? Если сейчас снова речь идет о размещении.
–– Вы указали на два момента. Сейчас у нас переходный период –– мы ждем решения по поводу пятого, заключительного транша для афганских провинций. Это означает, что в конце этого процесса у НАТО больше не будет лидирующей роли в обеспечении безопасности в Афганистане. Впоследствии будут преобладать национальные силы безопасности. Это то, что мы называем переходный период. У нас по-прежнему есть полтора года на то, чтобы покинуть страну, "два сезона", как говорят в самом Афганистане. Там остается много вопросов, но как нам кажется, мы достигли прогресса и, нам хочется верить, что национальные силы безопасности в хорошей форме, чтобы справляться с ситуацией. Некоторое время назад мы вошли в стадию тренировок, и это будет ключевым моментом нашей новой миссии. Я подчеркиваю, она будет не военной.
–– Есть ли угроза, что талибы вернуть себе власть, когда все международные силы буду выведены?
–– Полностью исключить все риски невозможно. Мы полагаем, что сейчас национальные силы безопасности Афганистана значительно улучшили свою боевую подготовку. Однако важно и тренировать войска, и поддерживать их. А это уже задача не только для НАТО, но и для всего мирового сообщества, включая страны в этом регионе.
–– Будут ли эти национальные силы опорой правительство Карзая? Или оно держится только за счет международной поддержки?
–– Вы сказали "правительство Карзая", но, как вы знаете, в конце нашего "переходного периода" будут выборы (президентские –– прим. ред.), поэтому я не думаю, что будет именно правительство Карзая, когда мы перейдем к следующей фазе. Выборы будут в 2014 году, возможно, будет кто-то другой, кого мы сегодня не знаем.
–– Я верю, что вы не знаете.
–– Вы знаете, у нас нет привычки отбирать кого-либо до выборов.
–– Вы имеете в виду, как в России?
–– Я этого не говорил. (смеется)
–– Что вы можете сказать по поводу ситуации в Сирии? Насколько эффективно могло бы быть использование беспилотников для нанесения ударов в Сирии?
–– Я не собираюсь это комментировать. Вы же знаете, мы не участвуем в сирийском конфликте.
–– Вы уже заявили, что поддерживаете проведение международной конференции по Сирии с участием США и России. Вы считаете, слов достаточно, чтобы разрешить этот конфликт?
–– Моя позиция соотносится с заявлениями генерального секретаря НАТО, которые он делает постоянно: мы поддерживаем политическое решение проблемы. В данном случае главы МИД США и России вместе пришли к выводу, что это единственный путь. Мы полностью поддерживаем такое стремление, идет ли речь о международной конференции по Сирии или о каких-то других политических шагах. Но мы не будем в этом напрямую участвовать.
–– И никаких дискуссий о вводе войск в Сирию не ведется?
–– Нет.