В воскресенье в столичном доме образования и культуры «Мастер Класс» завершился первый международный конкурс пианистов-любителей «Каштановый рояль». Программисты, авиаторы, переводчики, менеджеры и представители прочих немузыкальных профессий три дня сражались за звание «Гранд аматор». А тем временем ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА пыталась определить, где же пролегает граница между профессионализмом и любительством.
Фото: Владислав Содель, Коммерсантъ
Идея проведения международного конкурса пианистов-любителей «Каштановый рояль» родилась в голове педагога-методиста Киевского института музыки им. Глиэра Елены Бондаренко после того, как она начала преподавать фортепиано в «Мастер Классе». Дивясь тому, как инженеры, домохозяйки и бизнесмены с ребячьим азартом набрасываются на инструмент, и мысленно сравнивая их восторг с равнодушием многих профессионалов, госпожа Бондаренко подумала, что все прекрасные качества любителей еще отчетливее смогут проявиться в состязании. Идея его, конечно же, гораздо шире формата смотра талантов — прежде всего она заключается в пропаганде любительского музицирования как такового. В контексте нынешней ситуации, когда существование всей системы начального музыкального образования оказалось под вопросом, проблема эта встала чрезвычайно остро. Доживающая, судя по всему, свой век система советского музыкального образования, ориентированная на воспитание профессионалов, давно требует реформ. Вопрос только в том, как именно должна выглядеть эта модернизация, чтобы привлечь как можно больше учеников, 90% которых в будущем так и останутся любителями. Но ведь именно они потом и оказываются завсегдатаями филармоний, на них — образованной публике — держится вся концертная система.
На Западе это поняли уже давно. Парижский конкурс пианистов-аматоров возник в 1989 году, конкурс фонда Вана Клиберна (спутник известнейшего конкурса среди профессионалов) — в 1999-м, а санкт-петербургские «Фортепианные мосты» этим летом пройдут в третий раз. Именно они, кстати, и стали прообразом для киевских состязаний. У нас точно так же конкурсантов разделили на две группы — в зависимости от уровня подготовки. В номинации «Аматор» сражались 29 любителей, не имеющих специального музыкального образования. Для категории «А» требовалось исполнение композиции продолжительностью до трех минут, в категории «Б» следовало сыграть десятиминутную классическую программу, а в категории «С» наряду с классикой (в программах чаще всего мелькали шопеновский Ноктюрн №2 и до-диез минорная прелюдия Сергея Рахманинова) допускалось присутствие произведений неакадемического жанра и собственных сочинений. «Композиторов» среди участников оказалось процентов 20, причем сами опусы почему-то были поразительно похожи друг на друга.
Основная интрига состояла в определении победителей в номинации «Гранд аматор», представлявшей собой полноценное состязание в три тура. Здесь среди пяти участников основное сражение велось между воспитанницей киевской «десятилетки» Варварой Семенчук, изменившей пианизму в пользу переводческой деятельности, и московским инженером-авиатором Константином Мамонтовым — самоучкой, освоившим фортепиано и выучившим Первую балладу Фредерика Шопена по пластинкам. Фактически, это была борьба профессиональной школы с любительством в чистом виде, и если госпожу Семенчук отличала безукоризненная вышколенность, то господин Мамонтов продемонстрировал то, за что стоит почитать любительство — особый трепет от встречи с музыкой. Жюри в итоге отдало предпочтение профессионализму, но, кажется, главные симпатии публики заслужил все-таки любитель.