Нынешние горожане — дети и внуки тех, кто когда-то уехал из деревни,— тоскуют по березкам и родным избам
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Возле метро "Профсоюзная" стояла коза. Ее привел дедушка, который тут же, на тротуаре, торговал бутылками с молоком — коза явно служила живой рекламой. Она что-то жевала и с какой-то даже полуулыбкой взирала на горожан, столпившихся вокруг. "Смотрите, у нее реснички беленькие",— говорили горожане, разглядывая эту почти инопланетную живность. "Носик!" "А хвостик, хвостик, видите?" Взрослые люди, между прочим. Женщины на каблуках, мужчины с пивом, парни со скейтбордами — завидев козу, все останавливались. "Ну пойдем уже, хватит,— тянул жену за руку из этой толпы какой-то гражданин.— Скоро поедем в Ивановку в отпуск, там насмотримся и на козочек, и на курочек".
Отпуск в деревне — то, о чем мечтают такие вот городские любители коз. Их много. Прошлым летом, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, за границей отдыхали всего 5 процентов россиян. Большинство же провели свой отпуск дома, в деревне или на даче. Почему?
Жаворонки и кузнечики
"Если вы едете летом не в Турцию и прочие заграницы, то куда?" — устроила я небольшой опрос в блогах. Победитель определился сразу. "Самый лучший отдых — деревня! — заявила первая же из опрошенных.— Только там я счастлива и спокойна — деревня Дубцы Владимирской области. Там нет дороги, жителей человек десять, остальные дома заколочены. Наш дом стоит на окраине, около леса, раньше там жила моя бабушка... Помню, в детстве идем мы вечером вдоль речки, вдалеке дом наш стоит, перед закатом тихо-тихо, только слышно, как дойка работает в соседнем селе и позывные "Маяка". Вот такой момент счастья".
"Я живу в деревне четыре теплых месяца в году и при каждой возможности стараюсь туда съездить хоть на пару дней,— признался другой гражданин,— ни одного года не пропустил. Это родина предков, там большое количество родственников, которые по-детски рады моему появлению. Моя деревня называется Кицково, Себежский район, Псковская область".
"Самые яркие впечатления — утро, залитый солнцем двор и абсолютное чувство покоя. Впереди еще целый чудесный день. Я мою полы, мы собираемся с девочками идти на речку, а по радио звучит песня "Заросло васильками небо". Сейчас я изредка бываю там, обожаю наш огород, который остался абсолютно прежним, обожаю его в разное время, при разном освещении. Недавно нафотографировала его себе в разное время суток".
"Село Байково, Нижегородская область. Я там жила до полутора лет с бабушкой и дедушкой, потом мама обустроилась и забрала меня в Москву, но каникулы я, естественно, проводила там. Это не место для отдыха, просто родные места, дорогие сердцу проулки, домики с наличниками и завалинками, запахи скошенной травы и навоза, запах нафталина в сундуках и фотографии в передней комнате. Жить постоянно там не смогла бы, на вторую неделю ломает быт, работу там в принципе могла бы найти, но была бы чужой среди своих. А воспоминаний у меня много оттуда: плавать, кататься на велосипеде, косить траву я научилась там, первый мужчина случился там. Много всего".
В наших городах живет целое поколение взрослых крестьянских детей, которые скучают по тем домам, которые давно заколочены. Потому, может, и милее им всех заграниц вот это: "Простор, ветер в ушах, поля до горизонта, шумное стадо коров вечером, гудение проводов и смешные старые электрические выключатели, покрашенные в цвет стен. Трехметровые кукурузные джунгли — зашел и потерялся. Жаворонки, кузнечики, ласка, глядящая из-под камня пять секунд. Закат, ехать с полей на велосипеде еще далеко... Хочу туда".
"Ближе к Богу"
Те, кому снится деревня, создают свои сайты. Например, "Деревня-online", или, как они еще сами себя называют, деревенский портал, "место встречи для тех, кто живет и трудится на природе". Большинство зарегистрированных пользователей — горожане, которые унаследовали, купили или собираются купить домик в деревне. Вопросы они там решают серьезные. "Земляки, да что ж такое-то? Читаю тут — все уже все садят, а кто и посадил. А у меня огород не паханый, ни одно дерево не цветет. Соседка говорит: в этом году только в начале июня начнем! Я — полный чайник, подскажите, когда начинать?" Или: "Продается сруб 7х7, пятистенок, зимней рубки, сосна, рублен в чашу". Или: "Сегодня мне 50 лет. Так странно. Неужели это я прожила? Но за этот год в одиночестве, наедине с собой и природой, многое поняла. Мне открылись таинства, которых я не знала 49 лет. В суете города не до этого было. А вчера вечером вышла на берег, на наш родник за водой. Птицы поют, все расцветает. Думаю: боже! За такие минуты не страшно и все невзгоды пережить. Настоящую жизнь только и можно понять на природе. И чем меньше у нас удобств и достатка, тем мы ближе к Богу".
Не все, правда, находят параллели между духовностью и отсутствием элементарных удобств. Но вынуждены мириться с сельскими реалиями — ради птиц, родников и цветущих яблонь. Это Россия. Переехать в глубинку да и просто провести там лето — настоящий подвиг для многих. И эти смельчаки не устают призывать к героизму остальных. "Село Прирогово Калачеевского района Воронежской области. В районе бывшей животноводческой фермы целая улица домов в 30-40 пустая. Село красивое, утопает в зелени. Некогда богатый колхоз во что превратили правители! Приезжайте, селитесь, живите, трудитесь на земле, своей жизнью спасайте наши села. Нужны дети!"
Спокойно читать такое людям, тоскующим по деревне, невозможно. Поэтому они регистрируются на портале, вступают в дискуссии, обсуждают достоинства и недостатки сельских поселений, торгуются за срубы. Некоторые — годами. Как тот герой шукшинского рассказа, что каждую субботу ходил на вокзал и спрашивал у заезжих мужиков: "Хочу деревню подобрать на жительство. Нигде, может, кто в курсе, не требуются опытные складские работники?" И, как тот герой, многие в действительности никуда не собираются переезжать, ни в какую деревню. Потому что — "Ребята, поймите!" — как же там жить: ни работы, ни магазинов, случись что — до районной больницы в распутицу не доберешься. Но не ходить на эти сайты и не прицениваться к пятистенкам они уже не могут. Остальные их тоску понимают. Знают там все, что "сколько по городам ни околачивайся, а если ты деревенский, то рано или поздно в деревню снова потянет". Хоть на лето, на месяцок, но потянет. Это уже все. Никуда не денешься.
"Поет он не про Италию"
"Весь день по небу летают / Какие-то самолеты. / Они на отдых в Паттайю / Наверно, возят кого-то. / А я пешком в чистом поле / Иду-бреду по бурьяну..." Ну и так далее. Эту песню "Ромашки" знают все, кто знаком с творчеством Игоря Растеряева, нынче главного певца российской глубинки. Года три назад в простой хате товарищ снял на телефон, как Игорь под гармошку поет о комбайнерах: "И пошел зябь пахать, молотить ячмень, будет долгим, долгим, долгим твой рабочий день" — и шутки ради загрузил на YouTube, когда к цивилизации и компьютеру добрался. Песня, как это принято говорить, взорвала интернет. Публика обалдела от свежей музыки, обалдел и сам автор. Он быстро научился играть на гармошке второй рукой, сочинил еще несколько песен о родной земле и земляках, их снова сняли на телефон — эти ролики на данный момент собрали в общей сложности около 15 млн просмотров.
"Наслушался песен, как из родника напился. Спасибо, земляк, за забытое чувство гордости за Родину, за ком в горле от русской чистоты и разухабистости. Сам я в детстве на каникулах жил в деревне, все понимаю",— так комментируют эти ролики в интернете. "Совершенно случайно наткнулась на песни Игоря. Я просто в шоке. Плачу и сердце заболело. Слушаю, слушаю, слушаю... Песни пробуждают память предков, которая, хранилась, наверное, где-то в душе. Сразу узнаешь: это оно, то самое, знакомое, свое". "Спасибо за "Комбайнеров", очень тронуло, раньше жил в деревне, работал механизатором, знаю эту жизнь изнутри". "Весь наш офис был в восхищении, полдня твои песни слушали! Мне 25 лет, в детстве ездил в село летом". "Игорь, родненький, не меняйся, не подведи, не обмани!" "Ваше творчество — это как запах свежеобмолоченного зерна — описать невозможно, но и никогда не забудешь. Сам я из села уехал в 20 лет". "Наконец-то, дорогой наш, как мы тебя ждали! Русь жива, Русь поет". Так баянисту в деревнях говорят, который на гулянку припозднился. Дождались! Наконец-то! Игорек, давай!
В его песнях действительно, как в Родине, столько боли и силы, что хочется то ли плакать, то ли радоваться. Типичное в общем-то состояние при столкновении с нашим, деревенским. И как он только угадал, при том что вообще-то является актером питерского театра. Сам Растеряев объясняет это тем, что имеет "двойное гражданство", городское и хуторское: "В Волгоградскую область, в станицу Раковку и хутор Глинище, меня вывозили с детства к родственникам, к бабушке на каникулы на лето. И теперь каждый год на несколько месяцев я возвращаюсь домой". У него даже акцент меняется в зависимости от того, где он находится и о чем говорит. Как только дело касается волгоградских степей, в словах Растеряева отчетливо слышится южнорусское фрикативное "гэ". И на вопрос "Так за что вы деревню любите?" этот родившийся в городе парень пожимает плечами: "Да потому что родина моя".
Целое поколение таких вот игорьков, воспитанных деревенскими бабушками, при слове "Родина" представляют не бетонные девятиэтажки спальных районов, а березки хрестоматийные, и тропинку, и лесок, в поле каждый колосок. Они точно знают, что Родина — это где с крыльца шагаешь на землю, а не на площадку у лифта. Где в снегу надо протаптывать дорожки. Где ручьи бегут вниз, к реке, а не в ливневую канализацию. Поэтому когда Растеряев поет про трактор "Ростсельмаш", про "подсолнухов маковки" и про то, что родная степь лучше всяких там заграниц — в ней и гулять, и лежать веселей,— горожане рыдают "всем офисом". Эх, как же не рыдать, люди добрые, если это про нас? Оторванных от земли, потерявших и ищущих свой дом. Как говорит сам автор: "У каждого из нас есть своя Раковка и свое Глинище".
Поэтому он и поет в ночных клубах, а менеджеры в зале, дети и внуки крестьян, подняв вверх свои айфоны и айпады, смотрят на него с такими улыбками, с такой нежностью и гордостью, как на Гагарина. Да, почти в каждой его песне есть немудреное противопоставление: хорошие деревенские мужики работают, а "пидорасы беснуются в Москве", враги против нас, но русские дороги, щавелевый лист и калиновый куст — за нас. Когда читаешь такой текст на бумаге, то даже морщишься: "Ну это уже как-то слишком". А под гармошку вдруг оказывается — самое то. И здорово, что можно это реветь хором, дружно, как в селе и принято: "Прямо с юга да на проталину журавлиный клин пришел. Но поет он не про Италию, а как дома хорошо-о-оо!" Ох, братцы, бросить бы все и рвануть туда! Откуда вырвались.
Условные горожане
Сельское население России, согласно Росстату, сейчас составляет всего 26 процентов, а до середины 1960-х оно преобладало над городским. Из деревни действительно вырывались, яростно, из года в год. Но можно ли теперь считать этих переселенцев и их детей абсолютными горожанами? По мнению урбосоциологов, лишь горожане в третьем поколении могут считаться носителями городской культуры. И то если сам населенный пункт является центром городской культуры, а не фактически большим рабочим поселком, во многом заполненным выходцами из сел и хуторов. Однако даже таких условных горожан в нашей стране немного. Известный ученый-исследователь, географ-экономист Наталья Зубаревич считает, что доля горожан в третьем поколении в России менее 20 процентов, "горожане... буквально растворены огромным потоком сельских жителей". Привычки, жизненный уклад, крестьянское сознание и ценности — на всем этом до сих пор стоит Россия, страна, где даже столицу называют большой деревней.
Не так-то просто преодолеть ту самую власть земли, даже если "стронуть" с нее человека. Но вряд ли те, кого стронули, будут массово возвращаться в деревни — пугает их пьянство, нищета, разруха. Хотя и в городе многим из них, как они сами признаются, не хватает воздуха, бесконечности полей, свободы. Вот и маются — ни туда, ни сюда. Ходят на деревенские интернет-порталы, любуются домами, выставленными на продажу, хотя и знают прекрасно, что за свою ипотечную двушку в 52 квадратных метра расплатятся через 25 лет. Грустят под растеряевскую гармошку. Увидев козу на "Профсоюзной", хватаются за мобильники. Спорят на форумах — умерла российская деревня или еще хрипит. Едут в отпуск, в глушь, к тетке, ругаются там: "Хоть бы газ в этот медвежий угол провели! Что за страна!" Греют воду каждый вечер кипятильником, чтобы искупать детей. Клянутся, божатся, что больше в деревню никогда, лучше в Италию, в Паттайю, хоть куда-нибудь, где есть канализация и регулярный подвоз хлеба. Но каждый год, как только начинают набухать на деревьях почки, эти горожане расцветают тоже, улыбаются: "Скоро в деревню поедем. Домой".