Журналистка "Комсомольской правды" извинилась за некорректное высказывание в адрес либералов. Оно стало реакцией на слова гендиректора госкорпорации "Роснано" Леонида Гозмана, который сравнил контрразведку СМЕРШ с отрядами СС. Господин Гозман обсудил ситуацию с ведущей Оксаной Барыкиной.
–– Как вам сегодняшняя ситуация? Удовлетворены ли вы такими извинениями и объяснениями?
–– Нет, конечно. Это не имеет никакого отношения к делу. Я посмотрел, что она там написала, это такое очень достаточно хамское извинение, как мне кажется. Она говорит, что я в запале так выразилась и так далее. В запале можно по матери послать, понимаете, в запале можно оскорбить лично человека. Это бывает. За это воспитанный человек извиняется, невоспитанный не извиняется. Но это, в конце концов, неважно. Она же сказала совершенно другую вещь, она меня-то ничем не обидела.
Она высказала абсолютно человеконенавистническую идею, причем, не первый раз. Первый раз, если вы помните, она писала статью о Дине Рубиной, и на эту статью никто не отреагировал всерьез, и поэтому она, видимо, решила, что можно и дальше так действовать. Она в запале высказала то, во что она действительно верит, то, о чем она думает. Это даже не антисемитское высказывание, потому что на сувениры все эти сволочи использовали кожу вовсе даже не только евреев, а кого угодно, ценилась кожа с татуировками, а у евреев татуировки редко бывают. Это совершенно человеконенавистническое высказывание. Это идея, которая была осуждена в Нюрнберге. Кстати, ради того, чтобы такие идеи никогда не реализовывались и не высказывались, погибло 27 млн наших с вами соотечественников.
–– Вы сами сказали, что она высказала свое мнение. Я так понимаю, что она имеет право, поскольку это ее колонка. Как вы считаете?
–– Я считаю, что человек у себя на кухне имеет право на любое мнение, в том числе на то, что из людей, из своих политических противников надо делать абажуры, но в колонке он этого высказывать не должен. Мне кажется, что главная проблема не в том, что эта дама сказала. Главная проблема –– это реакция на это дело ее издания. Сунгоркин вот сказал, что не видит никаких оснований для ее увольнения. Также налицо совершенно замечательная реакция Думы. Надо сказать, что счастливая страна у нас, есть законодательная база для хорошей жизни, она полностью сформирована, поэтому Думе делать нечего, она час пленарного заседания уделяет лично мне. Но, понимаете, Дума уже влезла в эту историю, и Дума рассматривает мое поведение, а не ее, то есть, по всей вероятности, это высказывание социально близко и для Государственной думы, по крайней мере, для многих ее членов.
Я не удивлюсь, если эту девушку сделают ведущей какой-нибудь телепрограммы, а потом сделают депутатом. Почему бы и нет? Она будет для нас с вами писать законы. Поэтому мне кажется, что ее так называемое извинение никакого отношения к делу не имеет. Проблема в том, что значительная часть общества, в том числе, что совсем ужасно, значительная часть власть имущих, человеконенавистнические идеи вполне приветствует.
–– Скажите, а какое же тогда наказание нужно для нее? Какое вы считаете достаточным?
–– Я –– не суд. Я считаю, что этот вопрос должен рассматриваться в суде. В Германии она бы села в тюрьму по немецким законам, мне это говорили ваши немецкие коллеги, немецкие журналисты. По французским законам она бы тоже сидела в тюрьме. Как по нашим, я не знаю. Что по закону положено, то пусть и будет. Но дело не в размере наказания. Дело в факте суждения. Если это государство цивилизованное, оно не может не осуждать подобного рода действия. Государство не может не осуждать СМИ, которые позволяют такие вещи выдавать на публику. Вот в этом дело, а не в том, в тюрьме она должна быть, или штраф заплатить, или там еще что-то.
Мне представляется очевидным, что она не может работать журналистом. По-моему, это очевидно. Вы знаете, если фашист высказывает фашистские высказывания, и его не увольняют из этого средства массовой информации, значит, это средство массовой информации разделяет эту точку зрения и тоже является фашистским.
–– По истечении времени и всем дальнейшим событиям вы не сожалеете о своем высказывании?
–– Нет, ни в коем случае. Вы знаете, я ведь написал этот пост про СМЕРШ, ведь это была чисто такая случайная вещь. Я посмотрел в программке телевизионной: "СМЕРШ" (сериал). Я думаю: "Ребят, это перебор". Есть, например, фильм о фронтовой разведке СМЕРШ. Между прочим, СМЕРШ было несколько, как минимум три. Про фронтовую разведку есть фильм "Момент истины", по роману "В августе 44-го". СМЕРШ был на флоте, и СМЕРШ был НКВД. Самые кровавые вещи делал СМЕРШ-НКВД.
Мне кажется, что не должно быть такого названия, просто героический сериал не должен так называться. Я, собственно, про это и написал. Я не думал, что я так ткну палкой в муравейник. Но если ткнул, так ткнул. Поэтому я, разумеется, ни о чем не сожалею. Более того, вот они говорят, что ветераны обиделись, там еще что-то. Во-первых, я в это не верю, потому что я помню, я застал ветеранов, когда их еще было много, и они были в силе. И они вспоминали СМЕРШ, особистов, заградотряды только матом.
Среди тех людей, с которыми я общался, осталось в живых два фронтовика. И от них я слышал только ненормативную лексику. Но я даже готов сказать: "Ребята, извините, я не прав", готов извиниться перед ветеранами СМЕРШ, только знаете, в каком случае? Если мне скажут, какая преступная организация арестовала за годы войны 994 тыс. военнослужащих Красной армии и 157 тыс. из них расстреляла.
Если мне скажут, что это был не СМЕРШ, а, например, общество филателистов, собаководов, пожалуйста, я готов сказать, что я ошибся. Но миллион арестованных, 157 тыс. расстрелянных, это что, это все шпионы были? Вы, патриоты, считаете, что среди советских военных был миллион шпионов? Или была преступная организация, которая это сделала? По моему мнению, насколько я знаю документы, этой преступной организацией был СМЕРШ-НКВД. Ну и сам НКВД сам по себе, разумеется, по моему мнению. Если я ошибаюсь, скажите мне: "Ты ошибаешься, это дело не СМЕРШ-НКВД, а это дело этой организации, это они преступники".