В Музее архитектуры имени Щусева открылась выставка бюро Александра Скокана "Остоженка".
Скокан — безусловная звезда московской архитектуры. Даже по всем регалиям — фигура номер один. Он лауреат Госпремии и нескольких национальных премий, его здание Московского международного банка заняло первое место в рейтинге московской архитектуры за десять лет. Но трудно представить себе архитектора, менее подходящего на роль звезды.
Когда Скокан получил первое место в рейтинге, корреспондент Ъ комментировал это в прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы". Позвонила слушательница из Мытищ и попросила внятно ей объяснить, что в этом здании хорошего. Она проходила мимо и ничего особенного не заметила. Каждому радиослушателю знакома ситуация под названием "мямля в прямом эфире" — эту роль я исполнил блестяще. Тогда я не смог ей объяснить главного: то, что она ничего не заметила, и было высшей похвалой Скокану. Его идея заключается в том, чтобы строить так, будто ничего не построено.
Район реализации этой программы — Остоженка. По плану сталинской реконструкции Москвы от Дворца Советов на месте нынешнего храма Христа и до университета на Ленгорах должны были прорубить огромный проспект. Соответственно, все, что стояло на Остоженке, предназначалось под снос,— а потому там ничего не строили. Там сохранилась среда фабричных задворок XIX века, посаженных на территории бывших барских усадеб XVIII века. Эта среда обживалась советскими коммуналками, причем ничего никогда не ремонтировалось — все равно сносить.
Теперь представьте себе — можно ли здесь построить что-нибудь новое так, чтобы это было незаметно? Скокан сумел: сегодня в этом районе десяток его новых зданий. Он изучал Остоженку так, будто это не провинциальная захолустная окраина, а творения Микеланджело в Риме. Он узнал много интересного. Стоит войти в подворотню — и там обнаруживаются какие-то деревенские прогалы, заборы, даже сады исчезнувших усадеб. Деревня играет с городом, и в этом своеобразие остоженского пейзажа.
В сущности, программа Скокана — идеальное воплощение принципов "правильности", как она видится сегодняшнему хорошему московскому архитектору. С одной стороны, правильная архитектура — это обязательно сдержанный модернизм с хорошим западным качеством деталей, но без особого изыска. С другой — это архитектура "средовая", растворяющаяся в исторической застройке до полной незаметности.
Теперь стоит задаться вопросом: как может быть идеально правильная архитектура в эпоху постмодернизма, вроде бы все правила отменившего? Причем эта отмена не концептуальна, а совершенно реальна. За десять лет, что Скокан строит, над Остоженкой навис храм Христа Спасителя, с одной стороны встал церетелиевский Петр, а с другой — посохинский центр Галины Вишневский. Старый московский район сильно изменился. И совсем не по правилам Скокана.
А он упорно не желает меняться. И многих это раздражает. Например, на вернисаже известный московский градостроитель Юрий Бочаров упрекал Скокана за отсутствие "столичности". "Как можно, рядом Храм, а вы совершенно не учитываете его влияния. Необходим иной масштаб, иной пафос!" Надо было видеть выражение лица Скокана — такого вежливого недоумения не способен был изобразить даже Камдессю при виде Маслюкова.
Парадокс в том, что большинство московских архитекторов тоже признают такую архитектуру самой правильной, но не могут этим правилам следовать. Их все время заносит в сторону "столичности". Скокан же старается этих заносов не видеть. Он занимает максимально незвездную позицию: "делай что должен и будь что будет". Это и делает его звездой среди людей, которые знают, что такое хорошо, но делают по-другому.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН