Депутаты проверят высказывания политика Леонида Гозмана о советской контрразведке, сообщил первый вице-спикер Госдумы от КПРФ Иван Мельников. Депутат Госдумы от "Единой России" Роберт Шлегель и президент общественного движения "Союз правых сил" Леонид Гозман прокомментировали ситуацию ведущей Анне Казаковой.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
По словам Мельникова, проверка связана с тем, что господин Гозман занимает "важную государственную должность в госкорпорации "Роснано". Ранее президент общественного движения "Союз правых сил" в своем блоге раскритиковал новый сериал "СМЕРШ" о советской контрразведке. По его мнению, эта организация была "не менее преступной, чем СС". А потому идеализировать ее действия неуместно.
— Господин Гозман, как вы к этому относитесь? Испугались?
Л.Г.: Нет, не испугался.
— Пойдете в Думу объясняться, если вызовут?
Л.Г.: Если вызовут, то я проконсультируюсь с юристами, но, думаю, что пойду. Я эту Думу не сильно уважаю, но вообще институт парламента я уважаю действительно. Поэтому я туда пойду, скорее всего, если они будут приглашать. Почему бы и нет.
— Как вообще относитесь к этой проверке?
Л.Г.: Во-первых, я хочу помочь комиссии, которая будет это проверять, чтобы они могли не анализировать пост, который опубликовал. Я хочу сразу сказать, что считаю Сталина не менее преступной сволочью, чем Гитлера. Я считаю карательные органы Сталина — НКВД, "СМЕРШ" НКВД и так далее — не менее отвратительными, не менее преступными, чем СС и гестапо. Но я не первый, кто это придумал. До меня это говорили выдающиеся люди — Василий Гроссман, Александр Солженицын, Виктор Астафьев и многие-многие другие. Я в хорошей компании. И не собираюсь отказываться от своих слов. Будем считать, что они абсолютно соответствуют действительности. Как называют людей, которые расстреляли 157 тыс. наших сограждан во время войны? Как должны называть людей, которые загнали несколько сот человек в этом чеченском ауле, подожгли конюшни, всех сожгли заживо, потом еще за это получили ордена? Мне кажется, это преступники. Это преступная организация.
— Почему вас тогда не удивляет реакция думцев?
Л.Г.: К сожалению, в нашем обществе в последние годы и месяцы происходит ужасный совершенно, очень опасный тренд. Когда у нас пытаются контролировать уже не только действия, но и слова, и мысли.
И с этой точки зрения характерно не только то, что Государственная дума оказала мне честь проверять мою скромную персону, но и то, что при этом она не проверяет на экстремизм высказывания колумниста "Комсомольской правды", некой дамы. Это высказывание висело больше суток на их сайте. Где под заголовком статьи обо мне идет следующая фраза: "Порой жаль, что из предков нынешних либералов не сделали абажуры". Вот это они не проверяют на экстремизм. А сравнение СС с НКВД они проверяют на экстремизм. Я думаю, что девушка просто немножко забежала вперед. "Комсомольская правда" сняла это со своего сайта после более суток ее пребывания там. Девушка в тренде, безусловно, и Государственная дума в тренде. И, возможно, через пару недель или пару месяцев уже можно будет говорить и про абажуры открыто.
— Господин Шлегель, как бы вы оценили высказывание господина Гозмана?
Р.Ш.: Я думаю, что это его частная точка зрения. На мой взгляд, его высказывание является резким. Но, естественно, не может никаким образом быть адекватным общему восприятию ветеранов в нашей стране и празднику Великой Победы. Поэтому я думаю, что та реакция, которая есть, она, прежде всего, исходила от Коммунистической партии Российской Федерации. Эта реакция достаточно жесткая неудивительна, и я полагаю, что она вполне естественна. Потому что мне кажется, что проблема-то основная в том, что господин Гозман в своей статье написал о "СМЕРШе", сейчас он говорит об НКВД, роняет тень на всех тех, кто так или иначе является ветераном Великой Отечественной войны — или уже умер, или жив еще. Да, и точно так же, когда начинается разговор: "смотрите, ветеран пошел, он на самом деле молодо выглядит, он на самом деле никакой не ветеран" — это все разговоры, которые, к сожалению, приводят совершенно к другому восприятию Победы, приводят к тому, что мы начинаем сомневаться в тех вещах, которые лучше не трогать. Мне кажется, что в этом проблема основная.
— Господин Гозман, как ответите на это?
Л.Г.: Во-первых, я не бросаю тень на ветеранов. Я бросаю тень, если можно так сказать, на тех, кто этих ветеранов, которые сражались с врагом, расстреливал потом. Господин Шлегель сказал замечательные слова насчет того, что не надо сомневаться, не надо трогать и так далее. Видимо, в следующей реинкарнации Государственной думы они будут обвиняться в экстремизме за невосторженный образ мыслей. Я подтверждаю свою точку зрения, я очень надеюсь, что Государственная дума не струсит, как она струсила в случае с Познером, а действительно доведет дело до суда. И тогда это будет суд над сталинизмом, над преступной практикой коммунистического режима.
— Господин Шлегель, про абажуры тут речь тоже зашла. Будете рассматривать в Думе?
Р.Ш.: Во-первых, будем. А, во-вторых, что касается сомнений, то можно сказать, что я неточно выразился. Но господин Гозман в программе совершенно неожиданно назвал людей, которые ездят с наклейками "Спасибо деду за победу", или, точнее, "На Берлин".
Л.Г.: Вы солгали, господин Шлегель. Вы лжете, я приводил другой пример. Я назвал идиотами тех, кто на машинах немецкого производства вешает надпись "На Берлин".
Р.Ш.: Вы говорили это под камеру, поэтому это небольшая проблема. Ладно, вопрос не в сомнении, а в том, что есть общая память о нашей общей победе и о памяти. И действительно кто-то был контрразведчиком, но это совершенно не означает, что сегодня их нужно приравнивать к войскам СС. Мне кажется, что это совершенно точно является оскорблением, как является оскорблением и высказывание Скойбеды. Мне кажется, что это вещи очевидные, одно другое никак не оправдывает.