66-й Каннский кинофестиваль открылся торжественной премьерой фильма австралийца База Лурмана по роману американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби». По этому поводу каннский фестивальный дворец украшен не только официальным постером, на котором Пол Ньюман целуется вверх ногами со своей женой Джоанн Вудворд на съемках малоизвестного фильма 1963 года «A New Kind of Love» («Новый вид любви»), но и огромным плакатом с синими очкастыми глазами доктора-окулиста Эклберга, которые служат ключевым образом в романе «Великий Гэтсби» и всех его экранизациях, символизируя точку зрения равнодушного (или по крайней мере кажущегося равнодушным) бога.
Лидия Маслова
Фото: Алексей Куденко, Коммерсантъ
Лурмановская киноверсия «Великого Гэтсби» все предыдущие экранизации своим трехмерным великолепием как бы отменяет и перечеркивает, а заодно немного отбивает своей почти китчевой агрессивной яркостью вкус к невзрачному артхаусному кинематографу, который в основном каннском конкурсе, конечно же, будет — можно в этом не сомневаться, прочтя в каталоге фамилии таких авторов, как Франсуа Озон, Асхар Фархади, Арно Деплешен, Алекс ван Вармердам, Абдельлатиф Кешиш.
Но пока что, в первый день фестиваля, пока серьезные мастера сверлить зрительский мозг еще не взялись за свою кинематографическую дрель, не претендующий на глубину Баз Лурман устраивает каннской публике роскошную двухчасовую вечеринку с танцами до упаду и любовью до гроба, именно такую, какую и задумывал в 1920-е годы Ф. С. Фицджеральд, которому, как теперь кажется по сравнению с лурмановским фильмом, немного не хватило размаха и смелости воображения. Автор новой экранизации эту нехватку щедро компенсирует, прибавляя громкости и яркости везде, где это позволяет первоисточник. Поклонники таких его визуально избыточных произведений, как «Ромео + Джульетта» и «Мулен Руж», будут «Великим Гэтсби» ошеломлены, потрясены и раздавлены, как балом у сатаны, с которым в лурмановской интерпретации недвусмысленно сравнивается романтический бутлегер Гэтсби, в исполнении Леонардо Ди Каприо похожий на вернувшегося с того света Ромео. Малейший фицджеральдовский повод нагромоздить на экране сверхъестественную красотищу режиссер Лурман использует на 1000 процентов, почти с таким отчаянием, с каким загадочный мистер Гэтсби вбухивает деньги в свои легендарные вечеринки в надежде вернуть утраченную возлюбленную.
Фильмы про роковую любовь в основном каннском конкурсе тоже будут — все-таки и ведущим мировым кинематографистам ничто человеческое не чуждо, и название конкурсной картины Джима Джармуша «Only Lovers Left Alive» («Выживут только любовники») вдохновляет само по себе, однако думается, такой высококалорийный многоярусный торт, какой изготовил постановщик «Великого Гэтсби», еще долго будет стоять перед глазами зрителей и членов жюри, в том числе его председателя Стивена Спилберга, тоже нередко выступающего как своего рода кинематографический кондитер, утоляющий тягу широкой аудитории к сладенькому. Чем он сможет поживиться в нынешнем основном каннском конкурсе, имеющем довольно постный, диетический вид,— вот что будет составлять основную интригу для участников фестиваля, которые, несомненно, вскоре заметят явное сходство между проницательным спилберговским взглядом сквозь круглые очки и всевидящим оком фицджеральдовского окулиста Эклберга.