В Государственном Историческом музее открыта выставка "Казаки в Париже в 1814 году: акварели Георга-Эммануэля Опица". Приуроченная к 185-летию взятия Парижа русскими войсками, экспозиция рассказывает не столько о ратных подвигах русских, сколько о манере их поведения за границей.
Разумеется, выставка 25 акварелей мастера "костюмных" серий Георга-Эммануэля Опица всего лишь одна из глав из aventures des russes a Paris. Ее можно считать дополнением к более панорамной экспозиции "Русские в Париже в XIX веке", которую в прошлом году парижский Музей Карнавале показывал в Музее истории Москвы, где Опиц соседствовал с такими же ироничными рисовальщиками-репортерами, как Дебюкур, Гатин и Соервейд.
Уроженец Праги Георг-Эммануэль Опиц оказался в Париже случайно, буквально накануне вступления в город русских войск. Он быстро переориентировался с живописания парижских нравов на подтрунивающее описание нравов русских. А наши соотечественники давали тому немало поводов. Они купались с лошадьми в Сене, как писал современник, "взламывали паркеты, чтобы растапливать свои полевые кухни на Елисейских полях", по-медвежьи тискали ручки парижанок, объедались мороженым у Тортони на бульваре Итальянцев и наступали на ноги посетителям Пале-Рояля и Лувра.
Русские французам виделись незлобливыми, но и не слишком деликатными в обращении великанами. Как писал декоратор парижских празднеств Александра I Пьер Фонтен: "Сегодня ко мне явилось четырнадцать гигантов-казаков с лошадьми и поклажей, заявив, что у них имеется распоряжение занять мой дом и столоваться у меня. Я решил смириться с первым пунктом этого требования, чтобы хотя бы избежать второго." Несчастный декоратор предпочел съехать с квартиры, чем "испытывать неудобства, связанные с пребыванием подобных гостей".
Однако по сравнению с пруссаками и австрийцами русские у парижан пользовались несравненно большей симпатией. Некий французский офицер признавался Николаю Тургеневу: "Я говорю с вами как с другом, потому что ваши офицеры и солдаты относятся к нам по-дружески. Ваш Александр — наш защитник и благодетель, но ваши союзники — настоящие канальи и кровопийцы!" Вероятно, имелись в виду распоряжения Александра I жестоко пресекать мародерство и грабежи (в частности, расхищение картинной галереи Лувра).
Двухлетнее пребывание в Париже надолго запомнилось русским. Спустя полвека Михаил Салтыков записал в дневнике: "Наша настоящая жизнь, осмысленная и нравственная, проходила во Франции". Не без печали покидали русские Париж. На одной гравированной народной картинке 1815 года с трогательной наивностью изображено прощание казака с француженкой: с одной стороны — солнце, мир, счастье и изобилие, с другой — заснеженные холмы, помеченные просто: "Russie". Под казаком вместо коня — рак, который, как известно, пятится назад.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ