Правительству надо дать проявить себя, заявил Владимир Путин во время "прямой линии", отвечая Алексею Кудрину. Гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин, а также директор Института проблем глобализации Михаил Делягин обсудили ситуацию с ведущей Ксенией Турковой.
Фото: Скриншот телеканала Россия 1
Экс-министр финансов подверг кабинет министров критике. Однако президент отметил, что "правительство не работает еще и года".
К.Т.: Господин Мухин, теперь правительству можно спать спокойно, не будут распускать?
А.М.: Нет, спать спокойно ни в коем случае не стоит, потому что Владимир Путин, с одной стороны, даровал им еще годик, но, с другой стороны, затруднился очертить перспективы тех министров, которые не выполняют свои обязанности и уж тем более не исполняют его майские указы. Лично запнувшись на этом, он дал понять, что правительство — не священная корова. Я думаю, что замена министров — это технический момент, а не политический. Но, с другой стороны, конечно, он произнес магическую фразу относительно того, чтобы дали людям проявить себя.
К.Т.: Господин Делягин, вы как считаете, будут отставки в ближайшее время?
М.Д.: Нет, мы с слушали с господином Мухиным одно и то же выступление, все так.
Другое дело, что когда ситуация ухудшится — это может случиться раньше, чем через годик — тогда потребность в козлах отпущения будет реализована быстро и беспощадно. Но до того это будет ценный административный ресурс, который будут беречь на "черный день".
К.Т.: А как вы считаете, что будет с Дмитрием Ливановым? Его Путин тоже защитил так сегодня?
М.Д.: Дмитрий Ливанов, как и Дмитрий Медведев, оставлен про запас.
К.Т.: В ближайшее время с ним ничего не произойдет?
М.Д.: В ближайшее время, я думаю, да.
К.Т.: Господин Мухин, вы согласны?
А.М.: Я не очень согласен с тем, что господин Ливанов оставлен про запас. Все зависит от господина Ливанова, в конце концов. Если он будет продолжать оставаться аллергеном для того профессионального сообщества, которым он руководит, то я думаю, действительно с годиком я погорячился.
К.Т.: Господин Делягин, вы как считаете, почему вопрос задавал именно Алексей Кудрин?
М.Д.: Путин признал, что он все-таки делал Кудрину предложение вернуться на государственную службу, а Кудрин предъявил ультиматум: тогда, если я вернусь, должно быть кардинальное изменение политики. Уже сам Кудрин сказал, что политика должна быть кардинально изменена, никаких полумер быть не может. Мы должны вернуться в 1990-е годы в области экономической политики. Естественно, Путин на это пойти не может, потому что для него это значит пойти путем Каддафи, причем очень быстрым путем. Но в силу того, что товарищ Путин так расположен к товарищу Кудрину, сам Кудрин выступил достаточно развернуто и он был приглашен на экономическое совещание, но это будет такой неформальный экономический гуру, к сожалению.
К.Т.: А можно вообще какие-то предположения сделать, какую работу ему предлагали и на что рассчитывал сам Кудрин?
А.М.: Я согласен с Михаилом. Он, скорее всего, был бы первым главой администрации по экономике. По сути, эта должность Набиуллиной, но несколько модифицированная. Алексей Кудрин сейчас себя ощущает крайне комфортно в роли неофициального эксперта. И пока у него это состояние эйфории будет продолжаться, он будет отклонять все предложения Владимира Путина. А это не последнее предложение относительно перехода на госслужбу.
К.Т.: Если в целом о сегодняшней "прямой линии" говорить, это заявление о правительстве вы бы назвали главной новостью или на что-то еще можно обратить внимание, господин Мухин?
А.М.: Я думаю, обратить внимание можно много на что. Другое дело, что практически все эти вопросы были неудобными, как говорят, для власти. Владимир Путин честно постарался на них ответить, в меру того, что он мог себе позволить.
Политических вопросов было минимум, Владимир Путин довольно четко выдержал линию, не стал срываться и горячиться на тему оппозиционной деятельности, на тему Чечни, как он обычно это делает. Это говорит о том, что он взял себя в руки и находится в хорошей политической форме.
К.Т.: Многие говорили, что сегодня скучная линия была.
А.М.: Нет.
К.Т.: Господин Делягин, вы как считаете, скучная?
М.Д.: Естественно, в пяти часах были моменты, когда было скучно. Потому что подустало большинство людей, кроме Путина. Тем более, были темы, которые не очень интересны для многих из присутствующих. Но там были действительно острые вопросы. Там была и лента, которую, не уверен, что показывали по телевизору, была лента передач, которые шли напрямую и с SMS, и с электронной почты с небольшой редактурой. Там были очень критические, очень жесткие высказывания. Но самое главное, Путин в очень хорошей политической форме, у меня сложилось страшное впечатление, что он верит во все, что он говорит. Политик обязан производить впечатление – это понятно. Но когда человек всерьез рассуждает о суде как о месте, в котором можно найти какое-то правосудие в России, и, похоже, действительно в это верит, это из серии фразы, которые приписываются Марии-Антуанетте: "А если у них нет хлеба, то пусть едят пирожные". Это очень опасно.
К.Т.: А как вы оцениваете его ответ на вопрос Алексея Венедиктова о политике сталинизма?
М.Д.: Господин Путин не может рвать с теми либералами, которые уничтожали страну в 1990-е годы, с одной стороны, и не может их обижать. С другой стороны, для него сказать что-то приемлемое о Сталине означает просто на фоне менеджеров того времени, на фоне созидания того времени продемонстрировать ничтожность собственного правления. И с учетом этих ограничений, он сказал то, что он должен был сказать.
К.Т.: Все стали шутить, что у нас в стране нет культа личности, но при этом Владимир Путин третий час отвечает на вопросы.
М.Д.: Нет, во-первых, вспомним господина Жукова, который на похожий вопрос сказал: да, при Сталине был культ, но была и личность. А во-вторых, когда было сказано, что "мы не допустим возвращения сталинизма, потому что тогда было нарушение законов", у меня такое ощущение, что товарищ Путин искренне верит в то, что у нас сейчас соблюдаются законы.
К.Т.: Господин Мухин, вы согласны с таким видением?
А.М.: Здесь один стереотип напоролся на другой. Либералы действительно верят в то, что режим репрессивный, в то, что сейчас проявляются черты сталинизма в нынешней власти, они их отчетливо видят. Это с одной стороны. А с другой стороны, совершенно очевидно то, что, конечно, никакого сталинизма ни в каких чертах нынешние власти не проявляют. И власть с удивлением выслушивает либералов, выискивая следы репрессий и так далее. Это не репрессии — то, что происходит сейчас с той же оппозицией. Я думаю, что пуганая ворона и куста боится, поэтому мне кажется, что эта дискуссия несколько искусственная.