Хорошо ли быть сыном выдающегося авангардно-джазового саксофониста? Само собой, на этот вопрос не может быть однозначного ответа. Вот, например, барабанщик Денардо Коулмен, скорее всего, рад — иначе бы не играл в ансамбле своего отца, в некотором роде основателя фри-джаза Орнетта Коулмена, с десяти лет и по сей день. Напротив, гитарист Каспар Бретцманн предпочитает отрицать всяческое влияние со стороны отца, одного из лидеров германской и вообще европейской импровизационной сцены — Петера Бретцманна. Впрочем, отец действительно мало им занимался. Каспар говорит, что его воспитала богемная среда Западного Берлина 1960-х. В четырнадцать лет он самостоятельно освоил гитару и утверждает, что практически моментально почувствовал: это его инструмент. Правда, при этом Бретцманн-младший не любит, когда его называют гитаристом — мол, это всего лишь инструмент. Более всего известно его трио Massaker — музыка его близка и року, и хеви-метал, но в ней много и импровизации в виде шквала и урагана гитары Каспара (в США его называли "демон-децибел"). Бретцманн сделался заметным представителем неформальной альтернативной экспериментальной сцены в Германии, среди его друзей и партнеров — участники мрачной индустриальной новаторской группы Einsturzende Neubauten. Группа Nohome, как и Caspar Brotzmann Massaker, представляет собой трио гитара-бас-барабаны, однако в ней меньше четких структур и больше свободного импровизирования. Здесь, кстати, совсем отречься от отца не получится: швейцарская ритм-секция — басист Марино Плиакас и барабанщик Михаэль Вертмюллер — играли, в частности, и с Петером Бретцманном.
Фото: dom.com.ru
Культурный центр "Дом", 15 мая, 20.00