СМИ нужно запретить рассказывать о крупных терактах, считает лидер партии ЛДПР Владимир Жириновский. Заявление политика с ведущей Маргаритой Полянской обсудили член комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи Роберт Шлегель и политолог Михаил Мельников.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
Жириновский заявил: "Я всегда говорил, закройте информацию, вы тиражируете массовые убийства. Они смотрят, что весь мир на ушах, и им хочется быть участниками этого процесса".
— Господин Шлегель, у меня к вам первый вопрос. Вы разделяете мнение Владимира Жириновского, что СМИ в таких ситуациях, выполняя свою работу, выступают в роли провокаторов, рассказывая о терактах?
Р.Ш.: Владимир Вольфович несколько экстравагантен. Однако здравое зерно в его предложении есть. Но я не являюcь сторонником запрета чего-либо. Однако полагаю, что в ситуации террористических актов СМИ не нужно цитировать террористов, то есть мотивы, почему они совершили то или иное действие. Что же касается самой информации о теракте, то умалчивать об этом не следует. Потому что это может касаться собственно безопасности.
— Разве не логично рассказать о том, что стало причиной события? Почему люди, например, пошли на теракт? Или, например, что подвигло мужчину пойти на массовый расстрел в Белгороде?
Р.Ш.: Я думаю, что есть определенная граница, пересекая которую никому не должно быть интересно, почему человек убил другого человека. Должно быть интересно, когда убийцу найдут и уничтожат.
В данном случае никому не должно быть интересно, почему произошел захват заложников в Беслане, почему кто-то расстрелял массово людей где-либо или взорвал бомбу, по одной простой причине –– тем самым СМИ, к сожалению, предоставляют трибуну, и это является одним из мотивов совершения этого преступления. Поэтому мне кажется, что в этом есть логика.
— Господин Мельников, вы поддерживаете такое мнение? Действительно нужно как-то ограничивать журналистов в таких вопросах?
М.М.: Я не согласен полностью с этой точкой зрения. Особенно меня смутило: "никому не позволю муссировать все это, потому что причины знать совершенно необходимо". Актуальная информация не должна замалчиваться. Это первое. Во-вторых, как же не разобравшись в причинах того или иного конфликта, мы подступимся к его разрешению? Это совершенно неправильная точка зрения, мне кажется. Потом речь идет о правовом регулировании отношений, возникающих в информационной сфере. Я так понимаю сегодняшний наш разговор.
Так вот, ключевой принцип правового регулирования, уж коли Владимир Вольфович хочет получить новый закон, так он должен вспомнить, что принцип свободы поиска, получение, передачи, производства и распространение информации, а я бы добавил, что еще и комментария – является ключевым. Он не подлежит ограничению иными способами, нежели как законными способами.
— Господин Шлегель, по-моему, достаточно убедительно звучит аргумент о том, что, не зная причины совершения того или иного преступления, невозможно каким-то образом решить эту проблему.
Р.Ш.: Я убежден в том, что это заблуждение, потому что есть определенная грань, как я уже говорил. В нашем обществе есть большое количество возможностей сообщить о своей позиции и на внутрироссийских площадках, и на международных площадках. Для этого совершенно не обязательно убивать людей. В данном случае пересечение некой границы, когда ты убиваешь человека, чтобы попасть в новости, и для того, чтобы рассказать о том, что ты хочешь сказать, недопустимо.
Я не являюсь сторонником ограничений, в том числе и конституционных прав, я сторонник свободного распространения информации, но полагаю, что все это действует в цивилизованном обществе. Когда происходит теракт, подобные события, это выход за рамки цивилизованного общества. В этой ситуации общество должно себя ограничивать от таких месседжей. То есть, грубо говоря, от таких способов передачи информации.
— Но не получится так, что если людям не сообщили журналисты о том, почему тот или иной человек так поступил, чем он руководствовался, а просто власти озвучат свою позицию, что человек был, к примеру, сумасшедшим или его сподвигли определенные группировки, никто не сможет этого опровергнуть и сказать, как было все на самом деле?
Р.Ш.: Я думаю, что это практически невозможно. Но я думаю, что общество не должно интересовать, почему один человек убил другого для того, чтобы какую-то идею донести до этого самого общества. Потому что это находится вне рамок цивилизованного диалога.
Я хочу знать только о том, когда человек, который совершил террористический акт, будет уничтожен. Меня не интересует, почему он его совершил, вообще не интересует, ни на секундочку. Хотя если человек совершает несанкционированную акцию, или он, например, подвесившись с моста растягивает какой-то плакат, или показывают грудь, условно говоря, это нормально, это еще цивилизованные способы. Но этот способ – способ убийства – не является цивилизованным.
— Господин Мельников, у меня к вам последний вопрос. Ваш прогноз: станет это заявление Жириновского законопроектом или даже законом, или пока это неосуществимо?
М.М.: Нет, я думаю, не станет, потому что это противоречит и нормам международным, и противоречит практике регулирования подобного рода информационных конфликтов.