"Зрителю нужна история, а мне нет"

Фильм Стивена Содерберга "За канделябрами" вошел в программу Каннского фестиваля. Несмотря на это, режиссер объявил о том, что собирается завершить карьеру. Почему — он объяснил обозревателю "Огонька"

За последние годы фильмы Стивена Содерберга — "Нокаут", "Заражение", "Побочный эффект" — относились к кульминациям конкурсных программ ведущих европейских фестивалей в Берлине, Канне и Венеции. Правда, они ничего там не выигрывали. Но не в этом кроется причина преждевременного ухода Содерберга из кинематографа или — по его собственным словам — решение сделать продолжительный перерыв. Еще в начале режиссерской карьеры он обещал себе завершить ее к 50 годам. Его последним в Америке показанным художественным фильмом стал "Побочный эффект", вышедший в конце февраля в российский прокат, а в апреле на DVD.

Однако европейцы увидят еще одну его работу на большом экране — фильм про известного пианиста и конферансье Владзи Валентино Либераче "За канделябрами", который покажут в конкурсе нынешнего Каннского фестиваля. Этот проект Содерберг финансировал практически из собственного кармана. В США его будут транслировать лишь по платному телевидению.

— Два года назад вы уже объявляли, что собираетесь уйти из кинематографа.

— Я этого не заявлял, это был, наверное, Мэтт Деймон (американский актер, сыгравший в фильмах Содерберга о многочисленных друзьях Оушена.— "О"). Советую вам, ничего и никогда не произносите в присутствии Мэтта Деймона, он все разнесет как сорока на хвосте. Шучу. Решение оставить кинематограф в возрасте 50 лет пришло ко мне много лет назад, еще когда я только начал снимать фильмы. Правда, тогда я не задумывался о серьезности этого намерения. Но в последние годы эта мысль все чаще и чаще возвращалась ко мне. Особенно после шестичасового "Че", когда я решил сделать перерыв. Думаю, этот перерыв будет длиться долго, очень долго, если вообще закончится.

— В чем все-таки причина?

— Когда я дебютировал с "Сексом, ложью и видео", то поклялся себе, что буду снимать лишь оригинальные и отличные друг от друга картины. Я работал в мейнстриме — особенно удачно с "Эрин Брокович" и "Одиннадцать, двенадцать и тринадцать друзей Оушена". Мне сопутствовал успех в артхаусе — "Секс, ложь, видео", "Англичанин", "Пузырь" или "Че", в которых мне удалось реализовать самые смелые и невероятные идеи. В последнее время у меня все чаще возникает ощущение, что я повторяюсь, мне нечего больше сказать. Я как будто бьюсь о стену и не могу ее пробить. Надо это заканчивать — хотя бы из уважения к великим мастерам, прославившим кинематограф, и к интеллектуальному зрителю, который уже давно переключился на платное телевидение и все реже заглядывает в кинозалы. Сегодня киноиндустрию не волнуют шедевры, съемки фильма и его реклама превращаются в марафон, с одной-единственной целью — заработать. Когда я пришел к кино, мне привили идею о том, что есть люди, которые снимают отличные фильмы, и есть другие — которые снимают фильмы, получая за них отличные деньги. Сегодня остались лишь те, кто зарабатывает отличные деньги.

— К какому разряду вы относите свое творчество?

— Мне сложно отнести себя исключительно к мейнстриму, потому что деньги меня, по сути, мало интересуют. С другой стороны, понятие "независимый режиссер" для меня относительно. Что такое "независимый"? Ведь все зависит от того, как на это посмотреть. Например, для меня Стивен Спилберг тоже "независимый режиссер" уже с 1975 года, хотя он начинал работать с "Парамаунтом". Важно не то, кто дает деньги, а то — насколько режиссер контролирует ситуацию. Спилберг никогда не терял контроля над своими проектами. Думаю, что мое творчество можно отнести к среднему разряду: это как средний класс, который в нашем обществе постепенно изживает себя. Однако хочу особо подчеркнуть — я покидаю кинематограф, но не заканчиваю заниматься творчеством. Мне все еще интересно снимать телевизионные фильмы. Хочу написать книгу про кино. Буду заниматься живописью, писать портреты, абстракцию. Меня увлекают краски, настроения, композиция. Подозреваю, что моя живопись будет так же продумана до мелочей, как и фильмы. Люблю еще делать коллажи. Кто знает, может быть, приду к жанру, который объединит несколько видов искусства. Люблю театр. С тех пор как в Сиднее я работал над театральной постановкой, идея вернуться в театр меня не покидала. К счастью, прибыль с трех десятков фильмов, которые я снял, и мой скромный образ жизни смогут позволить мне безбедно прожить несколько следующих лет. Надеюсь, кстати, что в дальнейшем мне больше не придется давать интервью. Терпеть их не могу. Они вообще ничего не приносят фильмам, а еще меньше их создателям. Например, самые непритязательные фильмы, которые я снял, были названы шедеврами, а по-настоящему хорошие никто даже не упомянул. Я всегда завидовал таким режиссерам, как Терренс Малик, которого ни один журналист в глаза не видел. А главное — его это даже не интересовало.

— Премьера вашего "Побочного эффекта" недавно прошла в Европе. Как вы сами оцениваете фильм?

— Несколько последних лет я работал с замечательным сценаристом, продюсером и режиссером Скоттом Бернсом. Кстати, когда я уйду из кино, можете считать его моей заменой. Как-то я услышал, что Скотт работает над одной историей, в которой речь идет о лечении психических заболеваний антидепрессантами. Историю он позаимствовал из рассказов знакомого психотерапевта, и сам собирался снять фильм. Эта идея была настолько нова и привлекательна, что я попросил его отдать мне сценарий, и он просто сказал: "Да". Я был безмерно благодарен за его щедрость, но так и не понял ее истинной причины, особенно если учесть, что Скотт более 10 лет писал сценарий. В работе над проектом меня особенно поразила мысль о том, как фармацевтическая индустрия плотно вошла в нашу повседневную жизнь, как изменилось отношение современного человека к психотерапии. Когда в 1989 году я снял свой фильм "Секс, ложь и видео", то даже не мог себе представить, что моему главному герою, Грэму, при всех его проблемах понадобился бы психиатр. Сегодня я уже не могу понять, как бы он выжил без лечения. Из года в год жизнь становится быстрее, у людей не хватает терпения и выносливости, необходимых в достижении своих целей. Все хочется достичь быстро и с меньшими затратами. Антидепрессанты и другие лекарства обещают быстрый эффект и вот — 20 лет спустя — весь мир уже глотает таблетки, дабы быстрее достигнуть результатов. В "Побочном эффекте" мне также понравилось совмещение двух тем — наблюдение над эволюцией депрессии у главной героини и переход сюжета в триллер. Получилось в стиле Хичкока.

— Сценарий "Побочного эффекта" был написан задолго до того, как вы сняли "Информанта", однако прошло много лет, прежде чем вы приступили к съемкам. В чем причина?

— Есть темы, которые вызывают нежелательный, я бы сказал побочный, эффект в Голливуде. Одним из таких является сюжет, связанный с могущественной и богатейшей индустрией фармакологии, поэтому ушло немало времени на поиски средств. Помогли громкие имена главных исполнителей — Джуда Лоу, Кэтрин Зеты-Джонс, под которых и дали средства. Интересно, что даже успех таких лент, как "Друзья Оушена", не давали гарантий, что студии охотно будут финансировать дальнейшие проекты. Рядовому зрителю трудно понять истинные критерии успеха фильма, которые сильно отличаются от представлений у продюсеров и студий. Например, всем кажется, что "Заражению" сопутствовал успех. В США фильм собрал 75 млн, в Европе 65 млн, всего в сумме 150 млн. Однако, если учесть, что фильм стоил студии 60 млн плюс 50, затраченных на рекламу, то сумма заработка составила не более 20 млн, что совсем немного. Фильм удался, но не явился успешным, что нельзя, например, сказать про "Нокаут", который по вложению и возврату оказался куда более выгодным. Как видите, у всех разное понятие об успехе.

— Может быть, "Нокаут" выгоднее, но в нем задействовано и меньше звезд, чем, например, в "Заражении" или "Побочном эффекте". Его главная героиня была профессиональным бойцом, из которой вы сделали актрису.

— Наличие крупных звезд не говорит о моих предпочтениях. Звезд я приглашаю из экономического расчета. Чем больше громких имен, тем легче найти финансирование. Что касается Джины Карано, то для фильма, который в основном состоит из боевых сцен, она подошла идеально. Приятно видеть в сценах борьбы настоящего профессионала, самостоятельно выполняющего все трюки. Кроме того, теперь не только Анджелина Джоли может бегать по экрану с автоматом в руках, у нее появилась серьезная конкурентка.

— Что для вас важнее в кино: актеры, визуальный стиль или сюжет?

— Как для режиссера, прежде всего важен стиль. Ведь именно он свидетельствует о моем профессионализме. Каждый кадр, монтаж и сцена должны быть продуманны и подводить к основной идее фильма. Если режиссеров больше увлекает технический процесс съемок, то это уже не профессионалы, а любители, а от их картин с монтажом и бесконечными движениями камеры пестрит в глазах. Мне неважно, делаю я один монтаж или двадцать, главное, чтобы в решении был смысл. У меня нет предрассудков против монтажа, но я могу снять фильм и без него, если актеры смогут выдержать напряжение и разыграть остроумный диалог. Возвращаясь к вашему вопросу, хочу все же оговориться, что публика ценит в фильме все-таки сюжет. Многие зрители — особенно если они приходят в кино лишь получить удовольствие и развлечься — не обращают внимания на визуальные фокусы. Единственное, что их захватывает в картине,— история, которую им рассказывают. Теперь вы понимаете, почему я ухожу из кино? Как только я понял, что зрителя интересует история, а меня — визуальный язык, то начал спрашивать себя: кому нужны режиссеры и для кого я стараюсь? Будет проще, если я начну писать книги или заниматься другим видом творчества, который смогут по заслугам оценить.

— Если быть точным, вашей последней работой станет не "Побочный эффект", а телефильм "За канделябрами", о знаменитом пианисте Либераче. Это правда, что финансировать картину вам пришлось самому?

— Жизнь Либераче противоречива и скандальна. Для продюсеров она оказалась слишком гомосексуальной, для прокатчиков — слишком рискованной, поэтому проблему с финансированием я решил сам, а фильм теперь выйдет в телеэфир HBO в мае. Меня привлекла тема того, как складываются любовные отношения, что их разрушает, какую роль играют взаимные ожидания и желание друг друга изменить. Если отношения рядовых людей сложны и противоречивы — то что уж говорить о творческих личностях, таких как Либераче. Мне удалось добиться согласия Майкла Дугласа на роль Либераче. Его молодого любовника сыграл Мэтт Деймон. Теперь я с нетерпением ожидаю реакции публики, хотя, по сути, меня она больше не должна интересовать.

Беседовала Татьяна Розенштайн