Следствие проверит ценность научной работы депутата Ильи Пономарева. Об этом сообщили в СКР. Директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко и генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов прокомментировали ситуацию ведущей Анне Казаковой.
Фото: Александр Вайнштейн, Коммерсантъ / купить фото
В отношении фонда "Сколково" возбуждено уголовное дело о растрате. По данным следствия, вице-президент организации Алексей Бельтюков нелегально передал $750 тыс. эсеру Илье Пономареву. По договору деньги стали вознаграждением за работу депутата в фонде — 10 лекций и подготовка к ним. Однако, по данным Следственного комитета, господин Пономарев прочел в 2011 году всего две лекции по 12 и 17 минут соответственно.
А.К.: Господин Минченко, как вы полагаете, с чем может быть связана эта масштабная проверка "Сколково"?
Е.М.: Очевидно, что сейчас ведется достаточно системная кампания против Дмитрия Медведева. В путинском политбюро есть коалиция, которая настроена на то, чтобы Дмитрия Анатольевича с поста премьер-министра убрать. Мы видели успешную атаку на братьев Билаловых, мы видели захлебнувшуюся атаку против братьев Магомедовых. Они оказались не по зубам. Там Зиявудин Магомедов сейчас хоккей во Владивостоке поднимает по личному указанию Путина. Как такого человека обидеть? И ведется атака против фонда "Сколково", который чуть ли не единственный успешный проект Дмитрия Медведева.
А.К.: Господин Орлов, к вам вопрос: вы тоже так думаете? Как вы относитесь к такой версии происходящих событий?
Д.О.: Слишком много различных и отдельных эпизодов объединяются в один, слишком много чиновников и предпринимателей, а также госпредпринимателей, которые, по версии следствия, либо различных проверяющих органов, замешаны в различных сюжетах, как связанных с нецелевым расходованием средств, так и откровенно криминальных. Они пытаются объединить это в единую логику, заявить о том, что отстаивают курс модернизации Дмитрия Медведева, что это системная атака на него.
А моя точка зрения заключается в том, что это интерпретация, выгодная этим игрокам. Они не хотят нести вполне конкретную ответственность по вполне конкретным эпизодам. Что же касается, фонда "Сколково", то там тоже претензии по сегодняшней ситуации распадаются на два фрагмента: первый — это лекции Пономарева, две лекции по несколько минут стоимостью $750 тысяч, и таможенная претензия к одному из руководителей фонда. Одна из этих историй очень странная. Пономарев не Нобелевский лауреат, да и Нобелевский лауреат за две небольшие лекции никогда бы не получил гонорар в $750 тысяч. Возникает вопрос: за что и при каких обстоятельствах он эти деньги получил? Что касается таможенного сюжета, то он тоже нуждается в расследовании. И еще есть арендные дела. Я не стал бы интегрировать столь разные, столь разнородные претензии и проблемы в один курс, направленный против Медведева. Тем более, что и Магомедовы, и Билаловы, и руководители фонда "Сколково" – это отнюдь не ангелы.
А.К.: Все равно слишком долго. Сейчас я пытаюсь рассуждать над версией, которую господин Минченко представил, очень много ключевых фигур, которые пришли во время правления Медведева, как-то это все равно заставляет задуматься о многом.
Д.О.: Здесь можно иначе интерпретировать. Они, пользуясь некой репутацией близких к власти людей, предшествующие несколько лет были свободны от внимания правоохранительных органов. А теперь — просто накопившиеся сюжеты, накопившиеся к ним претензии. Вот и все. Я не вижу в этом кампании против Медведева.
А.К.: Господин Минченко, может быть, действительно все гораздо проще?
Е.М.: Да, секундочку, можно мне возразить глубокоуважаемому Дмитрию Ивановичу, которого я считаю одним из наиболее авторитетных экспертов у нас в России. Дело в том, что $750 тысяч Ильи Пономарева – это не плата за три лекции. Там несколько видов работ. Насколько я понимаю, господин Пономарев занимался, в том числе, активным сопровождением закона о "Сколково" в Госдуме, он действительно занимался продвижением темы инноваций.
Д.О.: Это что, плата за его публичную активность?
Е.М.: Я не знаю, Дмитрий Иванович, но я могу сказать, что по договору, по данным, которые предоставлены СМИ, сумма контракта, вами названного, не исчерпывается только лекциями. Там есть какие-то еще исследования. Там на два или на три года растянутый контракт. Насчет Пономарева, я думаю, пытаются дать сигнал Путину, дескать, смотрите, на самом деле, сколковские деньги пошли финансирование одного из тех людей, который был спикером на Болотной, а не на финансирование ли Болотной вообще... Намеки вот такие идут. Это первое. Второе, что касается второго эпизода по "Сколково", то, насколько я знаю из официальных сообщений, дело было возбуждено после того, как о нем сообщила служба внутреннего аудита фонда "Сколково". Всю информацию Счетной палате, а потом правоохранительным органам, сам-то фонд и предоставил. По таможенной истории обвиняемый был уволен еще до момента возбуждения уголовного дела, именно в связи с выявленными злоупотреблениями.
Д.О.: Здесь Евгений Николаевич, между прочим, противоречит сам себе. Получается, это два разрозненных сюжета, в одном из которых "Сколково" фактически признается?
Е.М.: Да, я согласен. Но дело в том, что можно было все это делать с гораздо меньшим пиаровским сопровождением, потому что те финансовые потери, которые несет Российская Федерация от этого шума, на порядки превышают те потери, которые возникли в результате очевидного хищения в связи с таможенным делом и неочевидного в случае с Пономаревым.