Внешний вид калифорнийской Кремниевой долины, где сосредоточены основная часть научно-технического потенциала и примерно треть объектов венчурного инвестирования США, мало напоминает высокотехнологичный хаб. Ведущий архитектурный критик Калифорнии АЛАН ХЕСС рассказал корреспонденту Review ОЛЬГЕ ХВОСТУНОВОЙ о том, как развивалась эта территория и какие принципы учитывались при строительстве технопарков и исследовательских кампусов.
— Когда речь заходит о Кремниевой долине, многие представляют себе футуристические технопарки и лаборатории, где должны разрабатываться новейшие технологии и продукты. Что на самом деле представляет собой архитектура Кремниевой долины?
— Кремниевая долина включает в себя долину Санта-Клара к югу от залива Сан-Франциско, такие города, как Сан-Хосе и Пало-Альто. Когда люди первый раз приезжают сюда, их обычно крайне удивляет, насколько заурядно выглядит архитектура этих мест. Здесь нет сверкающих футуристических зданий, это обычный американский пригород, для которого характерны невысокие, мало примечательные здания. Производства и офисы технологических компаний расположены в основном в одно- или двухэтажных домах. Для долины также характерны просторные кампусы с большим количеством парков, фруктовых садов и зеленых лужаек. В ряде городских центров, как, например, Сан-Хосе, можно увидеть высотные здания. Остальную часть заполняют, как правило, жилые районы — традиционные американские дома, где проживает обычно одна семья, а также двух-, трех- или четырехэтажные многоквартирные дома. Жилые и производственные районы соединены между собой скоростными дорогами. Только внутри кампусов и зданий можно увидеть архитектурный дизайн, который обычно рисует воображение при упоминании высокотехнологического сектора. Такой дизайн разработан, с тем чтобы максимально способствовать исследованиям и эффективному управлению компаний этого сектора.
— Существовал ли у этой территории какой-то изначальный архитектурный план или кампусы строились спонтанно, в соответствии с текущими нуждами компаний?
— История Кремниевой долины началась в 1930-е годы, когда Билл Хьюлетт и Дэйв Паккард открыли свой бизнес в Пало-Альто. Но в полную силу эта территория начала развиваться после 1945 года, после окончания Второй мировой войны. Какого-то специального архитектурного плана по созданию общего вида тогда не было. Некоторые территории были просто разбиты на зоны — жилые, производственные районы и офисы. Единственным исключением стал, пожалуй, кампус Стэнфордского университета, с которого, собственно, и началось развитие этой территории. После Второй мировой войны Фредерик Терман, являвшийся тогда деканом инженерного факультета, решил, что выдающиеся ученые и исследователи — это хорошо, но было бы неплохо привлечь сюда и бизнес. Его идея заключалась в том, чтобы дать возможность компаниям извлекать выгоду из университетских исследований, а университету — апробировать свои разработки в условиях реального мира. Терман придумал создать Стэнфордский научно-технологический парк, и вот для этой территории уже был разработан архитектурный план.
— Что собой представлял этот план?
— Терман не хотел, чтобы технопарк выглядел как типичная промышленная зона вроде Детройта с его автомобильной промышленностью, загрязненностью, шумом и суетой. Производители электроники были с ним согласны. В основу плана была заложена идея, что для привлечения высококвалифицированных специалистов им нужно предоставить самые благоприятные условия. Ключевым принципом застройки стало сохранение природного ландшафта и строительство низкоэтажных офисов и производств. Здесь я хочу отметить, что природа долины в зоне залива Сан-Франциско невероятно красива: круглый год стоит теплая, солнечная погода, не бывает никогда снега. Это естественное преимущество сыграло большую роль в успехе проекта. Ресурсы университета, возможности для образования и условия для отдыха в сочетании с красивой архитектурой — все эти идеи были заложены в проекте, который стал реализовываться в начале 1950-х годов.
— Изменился ли внешний вид кампуса за прошедшие 60 лет?
— Стэндфордский технопарк в целом развивался в соответствии с оригинальным планом — как территория с привлекательным ландшафтом, где бизнес и исследования могут успешно развиваться. Идея именно такой организации стала моделью для других технопарков в Кремниевой долине и за ее пределами. За последние десятилетия принципиальных изменений не произошло, разве что многие территории стали более тесно застроенными. Многие фруктовые аллеи, которых было в изобилии в долине, со временем уступили место постройкам. И это, пожалуй, одно из основных изменений.
— Недавно сразу несколько компаний Кремниевой долины, такие, как Apple, Facebook, Google, объявили о планах по обновлению своих кампусов. Эту тенденцию даже назвали архитектурной перезагрузкой. Вы ожидаете каких-то принципиальных изменений?
— Я не вижу принципиальных изменений в самой идее организации кампусов — все они и так работают эффективно. Единственным крупным проектом, который предлагает новую модель технопарка, является кампус компании Apple в Купертино — так называемый "Большой круг". Идею предложил Стив Джобс, а архитектором проекта стал Норман Фостер. Однако я не думаю, что эта модель положит начало каким-либо новым тенденциям в развитии Кремниевой долины.
— Почему?
— На мой взгляд, куда более эффективно построить обычное здание и сделать его эффективным изнутри, нежели создавать эффектный проект, который не будет напрямую поддерживать креативность сотрудников. Кремниевая долина никогда не была ориентирована на создание выдающихся памятников архитектуры. Основной целью дизайна зданий и внутреннего планирования кампусов являлась поддержка сотрудников компаний, создание благоприятных условий труда, чтобы они были довольны и счастливы, несмотря на необходимость работать сверхурочно. Во внутреннем устройстве традиционных кампусов всегда предусмотрено множество решений, которые позволяют людям работать вместе и создавать определенную синергию, придумывать новые идеи, разработки и внедрять их в бизнес. Новый огромный кампус Apple не решает эту задачу, а, наоборот, разъединяет людей.
— Какие решения помогают решать эту задачу?
— Архитектура и дизайн в данном случае всего лишь инструменты, которые создают правильную рабочую атмосферу. Например, в офисах и кампусах всегда предусмотрены различные места для отдыха, есть возможность выйти на улицу, прогуляться в парке, насладиться видами. Есть места, где можно легко встретиться с коллегами и обсудить совместные проекты, идеи. Кстати, еда играет в этом процессе немаловажную роль: в офисах всегда есть кафе, хорошие рестораны, места питания, которые работают круглосуточно.
— Учитывались ли при строительстве кампусов вопросы энергоэффективности, энергосбережения, устойчивого развития? Нужно ли вообще учитывать эти принципы при развитии технопарков?
— Да, безусловно, принципы устойчивого развития учитывались при строительстве всех больших корпоративных кампусов. В последние годы компании внедряют различные технологии, чтобы сделать свой бизнес более "зеленым". Например, в Калифорнии много солнечной энергии, и этот фактор учитывался при дизайне зданий и их ориентировании относительно солнца и направления ветра. Или есть высотные здания — 10-15 этажей, которые спроектированы таким образом, чтобы в них открывались окна. То есть окна не запаены, как это обычно сделано в высотках, и это позволяет использовать естественную вентиляцию и значительно экономить энергию за счет отключения кондиционеров. У ряда крупных компаний, таких, как Google и Facebook, имеется собственная система транспорта для перевозки сотрудников. Многие сотрудники, например, живут в Сан-Франциско, который расположен в часе езды. Компании организуют рейсовые автобусы с удобным расписанием, в которых есть Wi-Fi, и люди могут работать во время дороги. Это уменьшает выбросы и разгружает дороги.
— Как вы, возможно, знаете, в России создается собственная Кремниевая долина — в подмосковном городе Сколково. Проект реализуется с нуля. С точки зрения опыта Калифорнии что бы вы порекомендовали для разработки архитектурного проекта? На что нужно прежде всего обратить внимание?
— Ключевым принципом архитектурного развития Кремниевой долины была забота о каждом отдельном сотруднике, мысль о том, как создать условия, среду, в которых он сможет выдавать наилучшие результаты. Это простые удобства, о которых я уже говорил: парк рядом с офисом, хороший ресторан, удобное внутреннее устройство, места для релаксации. Калифорнийские компании осознали, что, если инвестировать в создание таких условий, в конечном счете можно получить значительную отдачу. Второй момент, на который стоит обратить внимание,— это то, что Кремниевая долина развивалась в соответствии с естественным природным и экономическим ландшафтом именно Калифорнии. В других местах, где другая природа, другие экономические и социальные условия, опыт Кремниевой долины может быть неприменим. Что касается Московского региона, я бы порекомендовал тщательно исследовать его конкретные возможности и с учетом этого разработать такой архитектурный проект, который позволит катализировать развитие инновационной среды.