За последнюю неделю США и Россия обменялись серией взаимоисключающих сигналов. Легкая истерия вокруг "войны списков", в которых всех интересует не столько открытая, сколько закрытая (а значит, подлежащая расширению) часть, сменилась благосклонной реакцией Москвы на "письмо счастья" из Белого дома. Последовавший за этим "звонок другу" и российские предложения о помощи в борьбе с терроризмом сменил "холодный душ" со стороны Госдепа, клеймящего Москву за нарушение прав человека. Что это: приступы межгосударственной шизофрении или высокая политика "только для посвященных"?
Объяснений этому можно найти несколько. Во-первых, российско-американские отношения еще в большей степени, чем раньше, становятся заложниками внутриполитических разменов. С победой Обамы на выборах соревнование партий не прекратилось. А в нем все средства хороши — даже, казалось бы, периферийная для американской общественности российская тематика. Тем более когда есть возможность лишний раз попиариться на защите демократических ценностей. Отечественная власть также не упускает способа поэксплуатировать тему американских покушений на суверенитет: от педалирования темы финансирования "иностранных агентов" до "списка Магнитского" как апогея нарушений международного права.
Во-вторых, у российско-американских отношений нет серьезной основы: магистральных тем, цементирующих взаимодействие. Экономика периферийна, ядерные вооружения и ПРО служат яблоком раздора, региональные конфликты разъединяют, а гуманитарная повестка становится крайне политизированной. Все это ведет к ситуативным шараханиям, делает любые попытки сотрудничества довольно уязвимыми.
В-третьих, обмен "шпильками" на принципах взаимности в лучших традициях дипломатии XIX века доказывает, что личных отношений становится уже недостаточно. Обмен письмами и звонками не может служить гарантией от институциональных столкновений. Инертные бюрократические машины США и России продолжают отрабатывать прежнюю линию. И в этом смысле очень важной становится тема дружбы не только между лидерами, но и между бюрократиями. Двухсторонняя президентская комиссия с этой задачей так и не справилась.
Наконец, в США заканчивается формирование курса администрации в отношении России. Период неопределенности сменяется новой логикой. Суть ее проста: никто не хочет всерьез портить отношения. Необходимость практического сотрудничества осознана и американской, и российской элитой. Но нынешняя линия Вашингтона исходит из того, что репутацию Москвы нужно постоянно подмачивать. Это позволит повысить ее уступчивость, в том числе провоцируя ожесточенные дискуссии внутри российской элиты.