Так кричали Березовскому из толпы, собравшейся в фойе фешенебельного парижского отеля "Крийон". Березовский не отреагировал. Получасом раньше в зале "Габриэль" того же отеля в присутствии нескольких десятков журналистов и фотокамер, в блеске люстр, зеркал и фотовспышек он обещал вернуться.
"Я не жертва ни коммунизма, ни антисемитизма, я слишком слабо похож на жертву",— так прокомментировал Борис Березовский свою нынешнюю ситуацию,— я собираюсь вернуться в Москву уже на следующей неделе. Я уверен, что меня не арестуют в Париже, и очень сомневаюсь, что это можно будет сделать в Москве".
Березовский сообщил, что ему не нужна депутатская неприкосновенность для возвращения в Россию: "Все равно сейчас гарантий от задержания нет никаких". Своим возвращением он намерен продемонстрировать, что закон в России "все же есть". А адвокат Березовского Генри Резник (он, кстати, не советовал ему возвращаться.— Ъ) убеждал своего клиента, что по статьям, которые ему инкриминируются, арест не предусмотрен.
Причину преследований Березовский усматривает в коммунистическом заговоре в Генпрокуратуре: "Хорошо известно о персональных отношениях замгенерального прокурора Михаила Катышева с депутатом от КПРФ Виктором Илюхиным, о консультациях, которые проводил Юрий Скуратов с представителями этой фракции. То, как действует сегодня Генеральная прокуратура, свидетельствует: она идет по пути разрушения бизнеса, разрушения устоявшихся экономических и иных связей. Так действовать без поддержки 'очень влиятельного человека' она не может".
— Есть ли у вас претензии к президенту, его семье или премьеру?-- последовал вопрос.
— Президент и премьер — два совершенно разных человека. Конечно, никаких претензий к ним у меня нет. Но я в целом полностью одобряю действия президента, хотя, например, Чечня — это его страшная ошибка. Но ситуация в стране в связи с приходом нового премьера полностью изменилась. Весь свой потенциал он повернул против реформ. Если коммунисты хотят возвращения страны назад, то Примаков хочет строить империю. С первого дня он стал сражаться за влияние в спецслужбах, за влияние на президента и на масс-медиа. Сегодня не Примаков сражается, а остатки советских спецслужб. Примаков их воплощение. Это выражается в угрозах журналистам, прямых звонках с угрозами. Я убежден, что не только президент, но и премьер не поддерживает возвращение Скуратова. Они не могут поддерживать аморального человека. Ибо мораль — опора любой империи. Но Примаков весьма слабо реагирует на различные проявления антисемитизма, ибо в строительстве той же империи антисемитизм может сослужить службу.
— Вы сказали, что Примаков ведет борьбу за спецслужбы, за президента и масс-медиа. Но вы делаете то же самое!
— Я не отрицаю своей попытки влиять на то же самое, что и Примаков. Как и не отрицаю право премьера этим заниматься. Только мы отстаиваем разные точки зрения. Я считаю, что прав я, а он считает правым себя.
— У вас же все-таки разные статусы, он премьер, а вы скорее сегодня частное лицо.
— Это типично советская точка зрения. Я действую в рамках закона, как гражданин России. И я надеюсь, что Примаков не использует свои возможности для борьбы со своими соперниками, нарушая при этом закон. Я защищал позиции, которые не меняются уже долгое время. Я разоблачал репрессии спецслужб России.
Что сам Березовский собирается делать в ближайшие дни, до приезда в Москву? Около лифта, который увозил его в люксовский номер "Крийона" с видом на площадь Конкорд и парк Тюильри, он лишь пожал плечами. Но успел сообщить, что с визами у него все в порядке и никакой собственности у него во Франции нет: "К сожалению". Правда, один из провожавших его заметил: "Да у него вилла в Ницце. Оттуда и прилетел".
МИХАИЛ КАЛМЫКОВ (ИТАР-ТАСС — специально для "Коммерсанта), ВЛАДИМИР Ъ-МИРОНЕНКО; Париж