Оперные театры российских регионов, положим, давно уже не живут вовсе изолированно, самотеком и без оглядки друг на друга, как лет сто тому назад. Но планомерно организованной на всесоюзном уровне, как в советские времена, системы гастрольных обменов сейчас нет. Отчасти дело решает «Золотая маска», исправно выписывающая в столицу избранные спектакли со всей страны, отчасти — предприимчивость и самих театров, и регионального руководства. Как бы то ни было, на этом фоне продолжают появляться новые центры притяжения — Казань с ее Шаляпинским фестивалем, Пермь с ее «культурной революцией», вовсю затронувшей и оперную сцену, Новосибирский театр оперы и балета, выдвинувшийся в федеральные ньюсмейкеры десять лет назад и сейчас старающийся вновь подтвердить свое право на эту позицию.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
Но гастроли Новосибирской оперы в Омске примечательны еще и в отношении горизонтальных связей, с которыми в отечественной музыкальной жизни не всегда все складывается так уж очевидно. Казалось бы, за последние годы Новосибирский театр (в государственной «табели о рангах» следующий, как известно, третьим после Большого и Мариинского) много чего успел, даже сделал копродукцию с Парижской оперой, но в соседнем Омске он не бывал буквально с советских времен: этот гастрольный визит, как выяснилось, оказался первым аж за 25 лет. И несмотря на концертный формат, театру удалось весьма выигрышно продемонстрировать главное из своих недавних приобретений — Айнарса Рубикиса, 34-летнего уроженца Риги, победителя Малеровского и Зальцбургского дирижерских конкурсов, с прошлого года сочетающего энергичную карьеру на Западе с работой на посту главного дирижера Новосибирской оперы.
Может показаться, что фигура Айнарса Рубикиса провоцирует сравнения с Теодором Курентзисом. В конце концов для греческого маэстро Новосибирский оперный тоже стал первым серьезным местом работы в России, да и было ему тогда примерно столько же лет, сколько теперь Айнарсу Рубикису. На самом деле толка в формальных сравнениях такого рода немного: ну да, два дирижера — очень разные, и по темпераменту, и по каким-то глобальным художественным приоритетам. Существенна в этом смысле, скорее, позиция театра (точнее, его директора Бориса Мездрича), предъявленная в обоих случаях готовность пойти на эксперимент, пригласив музыкальным руководителем интересного молодого дирижера с серьезными международными перспективами и со свежим взглядом на оперную практику. А заодно, естественно, и предоставить дирижеру карт-бланш в смысле его собственного репертуарного кругозора: так, в этом году Айнарс Рубикис уже отметился на новосибирской сцене вполне уникальным по общероссийским меркам проектом — постановкой «Мессы» Леонарда Бернстайна.
И хотя в сравнении с неожиданным опусом Бернстайна вердиевский «Реквием» кажется более конвенциональным решением, по работе дирижера сложно было не заметить, что у него все в порядке и с волей, и харизмой, и с воображением. «Оперный» потенциал заупокойной мессы Верди с ее экстравертированной, мятежной и секулярной патетикой был отработан очень удачно, но занятно, что в выстроенной дирижером сложной драматургии нашлось место и лирике совсем не плакатного толка, и вдумчиво понятой сакральности. И нерядовая выправка хора (внушительная хоровая команда включала не только штатный хор Новосибирской оперы, но и Городской академический хор Барнаула) для общего результата оказывалась не менее важна, чем основательность работы и оркестра, и солистов. Среди последних Ирина Чурилова, бережно и изысканно, с красивым светлым звуком спевшая сопрановую партию, представляла новосибирскую труппу, как и бас Андрей Триллер, а тенор Алексей Татаринцев и меццо Агунда Кулаева были приглашены из московской «Новой оперы». Наверняка на отечественных просторах до конца нынешнего года, когда отмечается 200-летие Верди, его «Реквием» прозвучит еще не один раз, но все-таки редко когда даже и на столичных сценах подобные «датские» приношения оборачиваются настолько живым, интересным и непротокольным результатом.