В Центре современного искусства Зверева открылась выставка под довольно истеричным лозунгом "Родина или смерть". Консилиум из 50 московских художников во главе с кураторами Андреем Филипповым и Клод Раван собрался, чтобы поставить свой диагноз охватившему страну военно-патриотическому недомоганию.
Барак Зверев-центра похож то ли на полевой госпиталь, то ли на провинциальную клинику. Скромно, но чисто. Побеленные стены — признак не только галереи современного искусства, но и больничной палаты. Два ряда скамей-коек, покрытых белыми простынями. На них, как и положено, головами от прохода — "пациенты", то есть произведения: объекты и мини-инсталляции из детских игрушек. В конце прохода — больничная каталка с чем-то разложившимся, а дальше черный проем двери. По стенам, чтобы скрасить впечатление от казенно-амбулаторного дизайна, картины. Таков общий вид выставки.
Произведения зафиксировали самые разнообразные травмы и навязчивые идеи. Кто-то во сне ползет в наступление времен ВОВ (группа "Четвертая высота") или сомнамбулически пытается нащупать "лимонку" (Николай Козлов, "Ferrum"). Что-то в этом есть от абсурдизма дюрренматтовской "Зимней войны в Тибете" и одновременно от игры "в войнушку".
Кого-то мучают детские кошмары (Фарид Богдалов, "Ужас ночи", а также образы Владимира Дубосарского, Дмитрия Цветкова и пр.). Одни впадают в забытье, грезя полями русско-татарских битв (Николай Полисский, "Ледяные сумерки моей родины"), другие, совсем уж горячечные, рвутся показно гусарствовать (Константин Латышев, "Русская рулетка"). Третьи, ненадолго придя в себя, пытаются зарисовать военно-патриотические видения, но, увы, сбиваются в словах и путаются в образах. Получается грустно и одновременно анекдотично (Константин Батынков, "Родина-мать-сын-смерть").
В палате встречаются и подселенные гражданские. Но их немного, как во всяком военном госпитале. Высоколобые (Юрий Лейдерман, Вадим Захаров и др.), видимо, желая "откосить" от выполнения долга и службы, выглядят такими же "съехавшими", как и их сопалатники. Это тихая интеллектуальная шизофрения — шепот в гаме инфантильных и громкоголосых, которым до сих пор не дает покоя "Москва, спаленная пожаром..." (Василий Флоренский) и заказан путь "К причалу". Видимо, к черноморскому, имела в виду Татьяна Антошина.
Естествен вопрос: для кого же кураторы выставили этот арт-гиньоль, пошили рубашку с длинными рукавами? Разумеется, не для себя и своих коллег, московских современных художников. Те давно уже излечились от врожденных или благоприобретенных идеологических вирусов.
На вернисаже раздавали оригинальный каталог: коробку из-под монпасье Happy Holidays. На крышке — умильные рождественские медведи, под крышкой — пепел. У художников уже перегорело. Но не у рьяного молодняка, обложившего ныне западные посольства. При выходе из зала встретилась парочка розовощеких бритоголовых. "Здесь записывают добровольцев?" Видимо, приняли "Родину или смерть" за чистую монету — за призывной пункт.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ