В Подмосковье обнаружено более 400 незаконно построенных многоквартирных домов, сообщает полиция. Министр Подмосковья по долевому жилищному строительству, ветхому и аварийному жилью Александр Коган и один из руководителей инициативной группы дольщиков Даниил Володин обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
В судах рассматривается вопрос о сносе почти ста из них. В отношении более 30 домов такие решения уже приняты, сообщил замглавы оперативно-розыскной части управления по экономической безопасности регионального ГУ МВД Роман Загородников.
— Господин Коган, первый вопрос к вам. Есть ли какое-то объяснение того, как, собственно, возникла такая ситуация?
А.К.: Да, конечно. Дело в том, что в Московской области достаточно много объектов, которые построены на землях, которые не предназначаются для целей правительства на этих земельных участках, плюс ко всему прочему, построенные без проектной документации, без выдачи разрешения. Если земельный участок предназначен для индивидуального строительства, там зачастую строятся трех-, четырех-, а то и восьмиэтажные дома. Уровень безопасности проживания у этих домов непонятен. Подключение к коммуникациям не у всех есть. Но и, главное, там огромное количество жалоб. Можете себе представить, когда люди 30-40-50 лет живут в дачном поселке или каком-нибудь садоводческом товариществе, выкупается земельный участок к ним по соседству и буквально в течение полугода рядом с их земельным участком на их глазах возводится дом четырех- или пятиэтажный. При этом нет подъездных путей, нет коммуникаций, нет зон вывоза мусора, нет стоянок. И их былая жизнь, абсолютно понятная, хорошая, когда они приезжали отдыхать, кто-то из Москвы приезжал отдыхать, кто-то там жил, превращается просто в ад. Начинаются настоящие дачные войны.
— Александр Борисович, скажите, пожалуйста, почему надо сносить тогда такие неправильные дома? Разве нет какого-то другого способа решения проблемы?
А.К.: А какой способ решения проблемы, если граждане сами подают в суд? Вот, к примеру, поселок Октябрьский Люберецкого района. Есть такой самострой пятиэтажный возле дачного земельного участка. Жители не стали дожидаться, писать. Они просто пошли в суд, подали как на объект самостроя, и что это нарушает их права. Суд принял их сторону и принял решение о сносе. Сейчас те, которые якобы покупали или не покупали, или сам застройщик, там темная история вообще, все эти вещи, про которые мы говорим, они криминальные, они пытаются выйти на этих граждан.
Граждане говорят: "Слушайте, а почему мы должны соглашаться на такое соседство? Если бы тут строили нормальный дом, получили бы нормальное разрешение, то мы бы предусмотрели там стоянки, предусмотрели зону выгула, зону отдыха, согласовали с нами на публичных слушаниях. Вы, ни с кем не согласовывая, заходите на объект, строите, создаете для нас невозможность проживания, не слушаете наших рекомендаций никаких, что теперь делать?" Вот они сами подали. А как в таких случаях не сносить? Мы должны прийти к соседям и сказать: "Вы, слушайте, давайте, подпишите мировую"?
— Господин Володин, вы как относитесь к этой ситуации, к тем оценкам, которые господин Коган давал сейчас?
Д.В.: Я понял. Я частично согласен с Александром Борисовичем, частично не согласен. То, что касается домов, которые строятся выше трех этажей, то есть четырех-, пятиэтажные, действительно, это самострой. Но даже тут есть одно "но" — то, что такой дом все равно не строится ежесекундно. Когда появляется такой дом, то в любом случае об этом тут же в курсе местные правоохранительные органы, администрация, и, понятно, жители.
И непонятно, почему чиновники на местах позволяли этим домам достраиваться до таких огромных размеров, почему нельзя было до того, как квартиры были распроданы, остановить это строительство, чтобы люди не пострадали.
Это первое. Что же касается трех-, двухэтажных домов, где общая долевая собственность зависит от качества, на самом деле, тут люди стали заложниками ситуации, когда была брешь в законодательстве, когда четко не было ограничения, что нельзя покупать квартиры, где несколько долей, то есть несколько участников получается в будущем. И, естественно, как бы все чисто, люди покупают квартиры. Тем более, аналогичный пример — на Рублевке строят огромные хоромы, также двух-, трехэтажные, но там спокойно по две-три семьи живут богатых людей, и никто их не ущемляет, никто их дома сносить не собирается. Тут же люди отдали свои деньги, последние, не последние – неважно, купили, скажем, в трехэтажном доме квартиру, и этот трехэтажный дом должны снести, потому что у них общедолевая собственность, скажем, с еще пятью семьями, хотя законом это не было ограничено. И, кроме этого, еще и администрация местная, правоохранительные органы проворонили. У нас в России все делается, как обычно, через одно место, когда вначале позволяют проблеме возникнуть, а потом уже, спустя какое-то время, начинают ее решать, когда уже куча людей пострадавшими становится. Это так же, как с теми дольщиками, абсолютно неправильно: вначале позволили дольщикам появиться десять лет назад и только сейчас пытаются решить проблему, когда уже проблема запущена.
— Александр Борисович, вы принимаете хотя бы частично упрек, что есть вина чиновников во всем этом?
А.К.: Вина чиновников есть всегда, если возникает проблема. Если нарушается уголовное законодательство, не знаю, к примеру, у нас в Библии написано "не убий", а людей убивают, это вина чья? Это тоже вина общества, вина чиновников, плохо воспитывают и так далее. Можно придумать все, что угодно. Но ситуация очень простая: люди, которые строили такие дома и продавали долю, часть доли, квартиру в незаконно построенных домах, на землях, дачных земельных участках, либо предназначенных для личного подсобного хозяйства, вообще для сельского хозяйства, они заведомо идут на нарушение, реально понимая, что они нарушают закон.