Возможно ли собрать нового человека в пробирке, способна ли этика остановить прогресс и каких технологий больше всего боится общество — об этом рассуждает вице-президент Российского национального комитета по биоэтике РАН профессор Института философии РАН Борис Юдин
Борис Юдин, вице-президент Комитета по биоэтике РАН
— Борис Григорьевич, когда речь идет о бурно развивающихся биотехнологиях, упоминание об этике зачастую выглядит как попытка остановить прогресс...
— Но именно такой путь взаимодействия науки и общества оказался наиболее перспективным: создание и применение новейших технологий в современном обществе идут рука об руку с их этическим осмыслением. В качестве иллюстрации можно привести историю внедрения генетически модифицированных продуктов. Европейцы, по сравнению с американцами, оказались настроены к генной инженерии более критично и приняли "принцип предосторожности", по которому ученые сначала пытаются выяснить риски, а потом уже внедрять новинку. В США, наоборот, считали, что надо двигать новые технологии, получая конкурентные преимущества, а проблемы решать по мере их возникновения. Крупнейший американский производитель ГМО-продуктов — компания "Монсанто" поплатилась за эту самоуверенность: сейчас для нее европейский рынок закрыт. Сегодня общество потребления во многом влияет на то, какие именно технологии будут развиваться. И для этого ученым приходится прислушиваться к опасениям людей.
— Медицинские биотехнологии тоже являются площадкой для обсуждения?
— Конечно! Показательным стал проект "Геном человека". В этом случае этические проблемы впервые в истории стали обсуждаться раньше, чем обнаружились негативные последствия. На изучение этой проблематики были выделены значительные средства.
— Новые работы ученых связаны с выращиванием отдельных тканей и целых органов. Еще недавно для этого использовались стволовые клетки, полученные из разрушенных эмбрионов, и это, естественно, порождало массу этических проблем. Теперь за основу берут клетки взрослого человека. Кажется, что здесь с этикой все в порядке или все же нет?
— Замечу, что ученые отказались от использования более перспективных эмбриональных стволовых клеток тоже не сами по себе, а вследствие общественной дискуссии. Если общество настроено негативно, никто не будет вкладывать деньги в исследования. В данном случае средства были брошены для поиска альтернативных вариантов и были открыты способы превращения обычных клеток обратно в стволовые. Тем не менее остается проблема, состоящая в том, что спектр различных путей развития эмбриональной стволовой клетки существенно шире тех возможностей, которыми располагает стволовая клетка взрослого организма.
— Выращивание новых органов и тканей — процесс дорогостоящий. Не приведет ли это к более глубокому расслоению общества, где одни могут позволить себе новое сердце или легкое, а другие вынуждены "донашивать" старые органы?
— На первых, экспериментальных стадиях имеют место риски обратного свойства: часто пациенты, на которых испытываются недостаточно отработанные технологии, оказываются наиболее уязвимыми, в том числе и в финансовом отношении. Вопрос инструментализации человеческого тела — это широкая проблема, связанная с созданием транс- или постчеловека. Трансгуманизм — мировоззрение, которое считает, что с помощью новых достижений науки можно и нужно создавать такого человека или даже сверхчеловека, который по тем или иным параметрам будет существенно превосходить нынешнего. Мне представляется, что вокруг этого будут разгораться все новые дискуссии. Иногда проблемы возникают совершенно неожиданные. Одна из них носит название "человек на чипе" или "гомункулус". Недавно я консультировал российских и немецких ученых по этому поводу. Дело вот в чем: сегодня появляется огромное количество биологических и химических субстанций, которые перед тем, как попасть на рынок, должны пройти тест на токсическую безопасность. Для этого активно используются клеточные культуры — человеческие клетки кожи, размноженные, условно говоря, в пробирке. Но потом оказалось, что в организме эти клетки работают иначе, потому что на них оказывают воздействие и другие клетки. И вот, чтобы сымитировать более естественные условия, ученые создают из разных клеток организма так называемые ансамбли. Уже сегодня это довольно сложные конструкции, и в какой-то момент возникает вопрос: вдруг такая структура, собранная в биореакторе, начнет испытывать боль? Насколько этично подвергать ее боли? А если эти системы будут усложняться, не подойдем ли мы слишком близко к человеку?
— Может быть, такие пограничные с точки зрения биоэтики эксперименты лучше проводить в развитых странах под контролем государства, чем в странах третьего мира?
— В этом есть определенный резон, поскольку в развитых странах в целом лучше разработаны механизмы юридического и этического контроля. К тому же в развивающихся странах часто не бывает ни достаточного количества квалифицированных специалистов, ни соответствующей инфраструктуры. Впрочем, некоторые развивающиеся страны сегодня делают ставку именно на биомедицинские исследования и разработки, добиваясь впечатляющих успехов. Яркий пример — Сингапур, где получилась очень интересная история. Одно время там правил диктатор Ли Куан Ю, который в 1984 году начал проводить евгеническую политику: ограничивать рождаемость среди людей с низким IQ и повышать у людей с высоким. На это мировое сообщество смотрело очень косо, и со временем от подобных экспериментов они отказались. Сегодня Сингапур бросил все силы на развитие биотехнологий и заметно в этом преуспел. Но чтобы окончательно закрепить за собой звание центра медицинского биотехнологического туризма, ему было необходимо заявить о себе как о стране, которая строго придерживается этических норм. И в стране прошла кампания по борьбе с коммерческим использованием человеческих органов. Меры по противодействию были столь жесткими, что ущемленными оказались даже добровольные доноры. Им просто боялись оплачивать услуги, дискриминировали при приеме на работу, оказании медицинской помощи и оформлении медицинских страховок. Так что пришлось принимать специальные меры для того, чтобы убрать эти перехлесты.
— На этом фоне кажется, что в России биоэтикой вообще никто не интересуется.
— Сегодня, к сожалению, внимания к подобным проблемам намного меньше, чем 10 лет назад. Недавно появился новый объемный Закон о здравоохранении. Так вот, там слова "этика" нет вообще. Я специально его перечитывал. Это весьма красноречиво говорит о тенденции.