Фестиваль "Век "Весны священной" — век модернизма", который Большой театр открыл собственной премьерой балета Стравинского — постановкой Татьяны Багановой, продолжает версия Мориса Бежара.
Фото: Valerie Lacaze
Фото: Francois Paolini
Одна из главных "Весен" прошлого столетия, без которой не было бы ни самого Бежара, ни его знаменитой труппы, появилась на свет не "благодаря", а "вопреки". Так считал сам хореограф, получивший заказ на постановку в тот самый момент, когда считал свою карьеру разрушенной: у него не было ни денег, ни ангажементов, ни той маленькой труппы, с которой он ставил свои первые балеты. Строго говоря, появлением бежаровской "Весны" мир обязан чиновнику — Морису Гюисману, назначенному директором королевского театра "Ла Монне" в Брюсселе летом 1959 года. Именно он и предложил хореографу-неудачнику взяться за балет Стравинского с катастрофической сценической судьбой: ведь после скандала, случившегося в 1913 году на парижской премьере постановки Нижинского, за партитуру "Весны" рискнул взяться лишь Леонид Мясин в 1920-м, однако его балет в антрепризе Дягилева просуществовал недолго.
Бежар тоже предпочел бы не ставить "Весну священную", к драматургии которой относился с некоторой брезгливостью: "Русские старцы, глядящие на молодую девушку, как на купающуюся Сусанну...". Однако, припертый к стене обстоятельствами, хореограф согласился на все: на незнакомую, разношерстную труппу, на сжатые сроки, на навязанную партитуру. Бежар слушал музыку с утра до ночи, включив магнитофон на полную громкость: он одурманивал себя ею, он выключал сознание, желая добиться первобытной мощи движений и простоты образов. Хореограф решил сразу: никакой этнографии. А мужчин и женщин в его балете будет поровну — "потому что им предстояло соитие,— я хотел показать жизненную силу, которая толкает род людской к размножению". На репетициях он настаивал, чтобы артисты отказались от самих себя: ему не требовались личности, ему были нужны напряженные ляжки, выгнутые спины, поднятые крестцы и трепещущие животы. Он ставил мужскую драку, воображая сцепку оленей в битве за самок, он раздвигал ноги женщин, представляя распускающиеся бутоны, он разбрасывал кордебалет по сцене, будто камни в языческом гадании.
8 декабря 1959 года чинный Брюссель был взорван этой радикальной "Весной", предвосхитившей наступающее десятилетие сексуальной революции. Скандала, впрочем, не последовало: публика королевского театра стремительно омолаживалась, а благопристойные дамы и господа только притворялись шокированными. Явление бежаровской "Весны" ознаменовало рождение одной из величайших компаний мира: собранная с бору по сосенке труппа, пройдя через изматывающий процесс репетиций и пережив общий триумф, стала "Балетом ХХ века", а хореограф Морис Бежар — всемирным гуру современного балета.
Чрезвычайно любопытно увидеть бежаровскую "Весну" сейчас — спустя 54 года после премьеры. Ушел из жизни Бежар. Его открытия, растащенные эпигонами на цитаты, давно стали общим местом. Да и труппа Bejart Ballet Lausanne — совсем не та боевая команда, которая во главе с революционером-хореографом пробивала собственный путь в искусстве ХХ века, объединенная общей целью и общими победами. Возможно, бежаровская "Весна священная" сегодня покажется слишком простой, возможно — даже наивной. Однако если представить, что она была показана миру полвека назад, в конце ханжеских 1950-х, восхищения перед отвагой и темпераментом провидца-хореографа избежать не удастся.
Вместе с одноактной "Весной" в программе гастролей Bejart Ballet Lausanne заявлены еще три балета — в том числе "Синкопа"на музыку Citypercussion в постановке преемника Бежара, нынешнего руководителя труппы Жиля Романа. Остальные балеты составят мини-ретроспективу творчества Бежара: ранняя "Кантата 51", поставленная им в 1966 году на музыку Баха, соседствует с "Приношением Стравинскому", датированным 2012 годом. Эта композиция сформирована уже после смерти хореографа: в ней одна из последних постановок Бежара — соло "Игорь и мы" — объединена с более ранним балетом, сочиненным на музыку Концерта для скрипки с оркестром ре мажор. Все эти работы великого хореографа ХХ века Москва увидит впервые.
Большой театр (Новая сцена), 4-7 апреля, 19.00