В Музее личных коллекций ГМИИ открылась выставка "Карло Карра. От авангарда к мифу", организованная Минкультом РФ, МИД Италии и Итальянским институтом культуры в Москве. Она знакомит с творчеством знаменитого мастера итальянского футуризма.
Можно посетовать на наше неблагополучное время, когда в России не приходится ждать больших показательных выставок из-за рубежа: дорого, да и опасно их привозить. А потому заслуживает благодарности инициатива итальянских институций, привезших в "дипломатических чемоданах" около 100 произведений Карло Карра. Эта выставка была бы хорошим комментарием к творчеству знаменитого авангардиста, если бы мы до нее видели его ретроспективу. Наброски, эскизы, поздние работы — это для искусствоведов, каталог-резоне с обширной документацией, пожалуй, будет интересен и публике, впервые услышавшей о Карра.
Карло Карра — интересен во многих отношениях. Во-первых, это один из основателей авангардистского, футуристического движения, идеи которого в 1910-х годах привнес на российскую почву его идеологический лидер Филиппо Маринетти. Во-вторых, это художник, прошедший через ряд "измов" XX века (импрессионизм, футуризм, метафизика, новая классика), то есть он в известной степени "энциклопедия" искусства нашего столетия. В-третьих, это мастер, переживший эпоху тоталитаризма (итальянского фашизма), хотя и избегнувший ее искусов, но получивший от нее глубокую травму, от которой не смог избавиться последние 30 лет своей жизни. Этим он интересен для нас, знающих депрессивное творчество позднего Татлина и Малевича, да и многих наших авангардистов, опустивших руки с началом великих социальных утопий.
Между анархо-экстремизмом и уравновешенной классикой, между безоглядным обожанием индустрии (что свойственно не слишком развитым странам) и верностью национальной "почвенности" — между этими полюсами колебалось творчество Карра. С некоторыми оговорками можно сказать, что и все искусство Италии нынешнего века. В 1909-м и 1910 году Карра вместе со своими товарищами по Академии искусств Брера подписался под манифестом футуризма Маринетти. Цель этого искусства — "сбросить замшелое старое с корабля современности", а взамен дать искусство динамичное, сильное, молодое и агрессивное. "Нет искусства без войны" — цитата из манифеста. Картина Карра "Похороны анархиста Галли" 1911 года стала чуть ли не иконой футуризма — там и бунт, и скрежет металла. Видевший ее тогда же наш искусствовед Борис Терновец отметил: "Это вообще одна из лучших картин современности. В ней какой-то стихийный порыв. И краски у Carra интересные".
И действительно, среди футуристов Карра был более всех живописцем, знатоком пластики, да и вообще истории искусства (зачастую он сам выступал как арт-критик и тем нажил себе немало врагов). А потому его встреча с Джорджо Де Кирико, занимавшимся ученой "метафизической" живописью, оказалась плодотворной. По словам одного журналиста 19-го года, "Де Кирико рассказывает странные вещи, но изображает их, как все". Карра тоже стал говорить "метафизически" — то есть о сновидениях, о Тайне, которая брезжит за действительностью, о странной жизни предметов (муляжей, манекенов...), но больше доверял своей кисти, чем умозрительной концепции.
В итоге эта мастеровитость привела его к неоклассике, к группе "Новеченто" ("Искусство XX века"). "Ясность формы и сдержанность концепций, никакого химического разложения, ничего эксцентричного, растущего из всего произвольного и темного",— директива идеологического куратора "Новеченто", сподвижницы Муссолини, арт-критика Маргареты Сарфатти, ратовавшей за "правильное, понятное массам государственное искусство".
Карра не замечал (или не желал замечать) идеологии. Ему важно было лишь чистое искусство: он писал книги о ренессансных мастерах Джотто и Уччелло, хотел их осовременить, переложить их язык на art contemporain. Не удалось: его фреску сбили ультрамуссолинисты из команды Роберто Фариначчи. Это был стресс для художника. Единожды натянутая узда отбила охоту от всяких экспериментов.
Карра стал отшельником. Он писал средиземноморские пейзажи, сельские сцены, иной раз подсознательно вкрапливая свои старые метафизические мотивы: пустынный берег, черный провал двери, фигура человека — просто фигура. Сейчас эти работы напоминают скромно-фрондерский "московский сезаннизм", умеренное новаторство. Так Карра писал оставшиеся ему тридцать лет. В послевоенной Италии о нем не вспоминали.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ