Это было темой выставки Moda Milano, которая прошла, соответственно, в Милане. Концепция организаторов рассматривала женщину очень широко — "от волос до ногтей, включая наколки, пирсинг, силиконовые груди", ну и что там еще. Главная мысль, которую организаторы пытались донести до народов, была такая: "Итальянский легпром не только самый изящный, но и самый сильный в мире, и бороться с ним бесполезно — лучше сразу капитулировать". Репортаж с выставки передал наш спецкор ИГОРЬ Ъ-СВИНАРЕНКО.
"Мода Милано" — это все равно что у нас в лучшие времена павильон космонавтики. "Вот чем живет страна, вот в чем все наше оправдание!" — такое настроение излучают местные граждане. Кроме оптовиков, которые прямо на месте подписывают контракты, туда валят простые граждане с семьями и давятся в очереди на вход, и на выход, и к такси. При том, что на улице весна, солнце и счастье. А они тут толпятся и щупают кофточки... До чего ж они любят своего отечественного производителя! Да они просто удавятся за него, в той самой очереди, и это очень правильно. Вот он, патриотизм! А про фашизм, который, кстати, отсюда родом,— ни слова. И про "бей жидов" речи нет. Странный народ, правда?
Вообще, русские путешественники всегда любили заезжать в Италию. Якобы насладиться красотами, а на самом деле полечиться от комплексов. И это, конечно, терапия: приехать в очень серьезную заграницу и с облегчением наблюдать, как здешние жители бастуют, опаздывают, бесплодно выясняют отношения, глупо голосуют за коммунистов, беспечно бьют машины на красный свет — иными словами, ведут себя совершенно по-русски, но при этом не комплексуют и замечательно себя чувствуют.
Мне туда не удалось напрямую долететь из-за забастовки в аэропорту, пришлось добираться в обход. Потом забастовало метро, и невозможно стало поймать такси. Пришлось всюду опоздать, но плевали они на опоздания: не немцы же какие, в самом деле. Выставка, несмотря на все эти опоздания, никуда не делась.
Италия и Америка: еще посмотрим кто кого
Как вам описать выставку, состоящую из бесчисленных комнаток, оформленных на манер бутиков? Всю мужскую тоску от вида пустых, ни на что не одетых дамских туалетов? И женские восторги от такого изобилия модных тряпок, какого не ожидалось даже при развитом коммунизме?
Итальянская мода — слова-то какие! Это, если помните, было покруче даже монгольских пиджаков, болгарского коньяка и чешских ботинок.
И вот после всего (а может, опять перед всем?) стоишь посреди Милана, бутик на бутике, прохожие один изысканней другого, и вдруг ловишь себя на мысли: а почему, собственно, именно итальянская мода? Когда столько и других замечательных стран кругом?
В самом деле — почему? Первый, кого я про это спросил, был президент выставки Витторио Джулино. Он дал мне свое видение родной моды-кормилицы:
— Мода — это культура! Мы в моде первые, потому что у нас в крови тяга к красоте! Пейзажи, архитектура — у нас же тут собрано все самое красивое, ну и привыкаешь. А если человек родился, допустим, в Кении, у него со вкусом будет другая ситуация.
— Да, и еще вам американское кино делает бесплатную имиджевую рекламу.
— Вы что имеете в виду?
— Ну как же, в каждом детективе — итальянские мафиози. Они всегда такие наивные, душевные, семейные...
Президент обижается, он просто выходит из себя, когда ему говорят про Америку:
— Да что они понимают, эти американцы?! Что они себе позволяют? Они думают, что если у них много денег, так они самые умные и сильные? Да кто они вообще такие?! Они первые в мире всего лет 80, а мы были первые и самые богатые в Европе целых 500 лет. Средневековая Венеция — она одна была богаче всей Франции! Всей Англии! Вот в чем итальянский образ жизни, а не в макаронах и не в мафии! Ну, про Америку я не говорю — мы ее тогда еще попросту не открыли. Мы еще посмотрим кто кого! Европа сейчас поднимется при помощи евро. Правда, сырья мало...
Он смотрит мне в глаза и делает серьезное предложение:
— Если к нам присоединится Россия, то с сырьем мы вместе "сделаем" Америку. Спады и подъемы экономики — это все временные явления, а мода вечна. Вот, допустим, три года назад у нас тут было полно оптовиков из Южной Кореи. Потом у них там грохнуло, и они пропали. И что вы думаете? Все вернулись! Ну и с Россией то же самое будет... Когда страна имеет богатую историю, ей легче перестраиваться и приспосабливаться к современности. В отличие от стран, где только пустыня и верблюды, а больше ничего...
Я вяло сопротивляюсь:
— Вы вообще уверены, что мы — Европа?
— Конечно. Мозг России лежит в Европе! А где остальные органы — не так важно.
— Хорошо, допустим, Европа. А что ж британская мода? А французская? Забыли?
— Так там же почти нет индустрии моды! К тому же английская одежда — старомодная, модели десятилетиями не меняются. А Франция, она в чем сильна? В предметах роскоши. Высокая мода, кожа, Hermes, шампанское. А массового, народного ничего-то и нет. А сегодня не модно транжирить, люди хотят тратить немного, а выглядеть богато — вот почему итальянская мода так популярна!
Я в принципе соглашаюсь, и мы переходим к деталям.
— Чтоб лучше понять, как мы сообща будем двигать мировую моду, давайте рассмотрим для примера вас,— предлагаю я.— Вы, как человек чувствительный к моде и одновременно состоятельный, видимо, каждый сезон обновляете гардероб? И выкидываете все прошлогоднее? И этот костюмчик, который на вас, он, разумеется, из свежей коллекции?
Он опускает глаза на этот простой с виду, серый в бледную клетку костюмчик — похожие нам завозили из утонченной Румынии (а ведь такой она нам точно казалась).
— Я его лет пять назад купил.
— Какая фирма?
— Не знаю! Но точно что-то итальянское.
— Давайте глянем!
Он откидывает полу и читает лейбл на внутреннем кармане: Isaya. В самом деле, он же не бандит и может себе позволить малоизвестную марку.
— А костюмов сколько у вас?
— Немного — 40 или 50.
— Так, поехали дальше: ботинки. Откуда?
— Тоже, разумеется, Италия. Это ручная работа. У меня размер маленький, 39, так что часто приходится на заказ,— как бы оправдывается он.
— Баксов 500?
— Ну, типа того,— соглашается он.
Мы переходим к его серо-голубому (и только очень приблизительно перекликающимся с торчащим из кармана платком), как бы кримпленовому галстуку, который на проверку оказывается шелковым, от местной фирмы Liola.
Про нее вообще особый разговор — фирма принадлежит его семье. Да и беседы мы ведем в разделе Liola на выставке. Пользуясь случаем, совладелец показывает вешалки с образцами и дает разъяснения:
— У нас в основном джерси, а это для бизнес-вумен самое подходящее: набирает полный чемодан, а таскать легко, гладить не надо! Тем более трикотаж опять в моде — особенно оттенки серого.
Мода — безобидный наркотик
Этого серого я там, на выставке, насмотрелся! Итальянцы, а еще пуще итальянки, склонны млеть от цвета русского милицейского мундира. Сходство с которым усиливается нарочитой простотой исполнения. Еще бросались мне в глаза бледно-серые стеганые пуховички с пристегивающимися капюшонами (это фирма Seminole),— впрочем, наши модницы нового поколения не помнят Рижский рынок времен его кооперативного взлета и смогут смотреть на итальянские новинки совершенно непредвзято. И скромные, под домашнюю вязку, однотонные свитерки их тоже не смутят. Впрочем, то, что они у нас никогда и не выходили из моды, может запросто говорить о нашем природном тонком вкусе. (Если не вспоминать про сломанные часы, которые два раза в сутки показывают время с предельной точностью.)
Но, конечно же, не все в жизни так просто. Там полно было сумок и туфель из крокодиловой кожи, которые было затруднительно изготовить в русских домашних условиях даже в самый расцвет кооперации. Хороша была черная полупрозрачная блузка с меховым воротником (фирма Антонелли). Неплох и черный брючный костюм с рыжей шалью в черный цветочек. Много пальто — из драпа и блестящей синтетики, с как бы лисьими воротниками (фирма E Magia). Свойственные итальянской моде стеганые синтетические курточки с искусственным мехом тоже никуда не делись, не волнуйтесь. Костюмы с блестками, с большими стеклянными пуговицами, а в них еще черные серединки, а к ним еще яркие платки — в этом всем таки что-то есть (это я забыл чье)... Вот витрина фирмы с названием Sarli Tricot: там крашеная в белое девица-итальянка, нанятая хозяевами, бесконечно меряет шмотки, переодевается и ходит налево-направо, как кот по цепи златой — только молча.
Это все, конечно, интересно: новая мода, решительные цвета и свежие решения. Но! Множество итальянок просто ходят себе в черном, вот и все. Включая саму даже докторессу (изящное итальянское словцо с ее визитки) Риетту Мессину, смуглую даму с пронзительными глазами, которая тут главная по PR.
— Кто вообще заставляет нас всех носить это черное? Англичане? Французы?
— Нет! Все больше японцы — Ямамото. Черный не так плох. Интеллектуальный менеджерский элитный цвет. Он давно уже самый главный. И потом это удобно, можно и утром на работу, и вечером куда угодно.
— Так это, значит, навсегда?
— Ну, если снобы наденут красное, то и публика тоже в красное переоденется! — смеется она. И переходит к главному, к разговору о делах:
— Мы, итальянцы, моду любим. Мы искренне радуемся "правильному" пиджаку, нам приятно чувствовать гармонию, соответствие — ну, чтоб как у Боттичелли, понимаете? Когда итальянец в магазине находит "свой" костюм, когда он попадает в точку, он ощущает приступ, укол счастья. Может, в этом есть патология, какая-нибудь психопатия... Итальянцы помешаны на моде! Даже если прибыль не так велика, мы все равно шьем.
Что тут говорить. Мода — она наркотик и есть. Только сравнительно безобидный по сравнению с героином и нефтью. И разборок тут меньше. Того же Версаче застрелили ведь не за успехи в труде, а за проблемы в личной жизни. Я там встретил Санто, брата покойного,— он такой лобастый, лысеющий, молодцеватый. Работает, кстати, президентом национальной палаты моды.
— А что,— спрашиваю докторессу,— на итальянскую моду все "подсели"?
— Японцы, например, нас страшно любят, наши костюмы хорошо оттеняют их... э-э-э... своеобразные фигуры. Правда, они стали меньше покупать, там же кризис. Но они вернутся, как только у них появятся деньги! Это наши самые верные, преданные и восторженные клиенты... В отличие от немцев. Немцы — ужасны! Им плевать на имя, им лишь бы сделано хорошо, их только прочность и практичность интересует! Что за люди, ей-богу... Никогда не купят товар только потому, что он итальянский!
— И что, безнадежный случай?
— Почему? Просто для них мы находим другие аргументы. Даже немцы не могут спорить с тем, что туфли наши дорогие, зато носятся по десять лет.
— А что Россия?
— В России мода будет очень важна! У вас там многие меняют статус. А мода — самый дешевый инструмент, если вам надо показать изменение статуса. Мы ведь для чего наряжаемся? Чтоб выглядеть важными, знаменитыми... Мода — для людей, которые недовольны собой, которые хотят измениться.
Это все она мне рассказывает за обедом. С которого, впрочем, уходит после легкой закуски (это было буквально блюдце с макаронами), сославшись на дела; мода связана с диетой просто неразрывно. Я же, как человек моде неподвластный, досидел аж до десерта и эспрессо. И только потом усилием воли вернулся к экспонатам.
Богатым пора маскироваться
Заглядываю на показ острой экспериментальной моды: это плоды творчества молодежи. Знаете, Sophie Hong, Sabrina di Lorenzo, Erica Matile, Tsunoda... Там ярко и весело! Молоденькие красавицы прохаживаются по своему помосту. Что на них? На голове — вывернутая наизнанку кроличья шкура. На ногах — японские башмаки на деревянной подошве. А то и босиком. Лохматая, как бы беспорядочная, но страшно сложная прическа. Коричневые гольфы. Красный абажур на голове. Прозрачный лифчик. Прозрачная блузка без лифчика. Прозрачная юбка. Очень трогательно! Но, кажется, оптовую партию такой одежки еще нельзя заказать на ближайший сезон...
В отличие от коллекции Fendi. Вот что-то знакомое.
— Я к вам случайно не заходил уже сегодня?
— Нет. Но вы могли заходить в наш магазин у себя в Москве...
— Точно! И что, не свернулся там у нас ваш бизнес?
— Да ничуть. Похоже, наши русские клиенты никакого кризиса не заметили.
Кто не ходил в "Фенди" и потому заметил кризис — сам виноват?..
Доктор Манфредо, представитель фирмы, рассказывает о прорывах и достижениях фирмы в области кожи.
— Эта курточка навеяна памятью о Жанне д'Арк. Видите, тут простота под старину и заклепки. А здесь — эскимосская тема, с эффектом дефекта, чтоб кожа выглядела натуральней. Дубленка с вышивкой, яркие цветочки; это норвежские мотивы.
— Вы это предлагаете носить на каждый день?
— Ну, знаете ли, это же высокая мода! Она на каждый день и не рассчитана.
Как будто случайно в такую богатую компанию попала стеганая телогреечка из лаковой синтетики с капюшоном — такие на каждом втором негре в нью-йоркском метро. Я подошел пощупать — оказалось, это неимоверной дороговизны мягчайшая кожа.
Доктор Манфредо произведенным эффектом доволен:
— Мы в Италии, когда хотим похвалить натуральную розу за красоту, так говорим, что она похожа на искусственную. А теперь же кризис, и богатые не хотят афишировать свои миллионы.
Это убедительное продолжение смешной темы о влиянии моды на политику. Я не раз в Милане слышал, что якобы революция 68-го вызвана старыми майками и тертыми джинсами тогдашней молодежи. А сейчас революций нет, потому что юноши повадились в бутики. И якобы именно потому сейчас не пьют, не ширяются и не сооружают баррикад.
Русская княгиня, подруга Кеннеди
Вообще же, честно говоря, мне из всех производителей итальянской моды больше всего понравилась княгиня Ирина Голицына. Я в восторге от этой могучей женщины. Она не девочка, при том что в 1918-м ее уже увезли из России на пароходе,— но сколько же в ней еще электричества!
— Это что! — объясняет она.— Вы меня не видели три года назад, когда я была моложе и еще не сломала ногу, которая мне испортила нервы!
И продолжает:
— Это была сумасшедшая идея — в 1918-м году в России заводить ребенка! Отец был на фронте в Нижегородском полку, когда я родилась, и он долго про меня не знал... Полк был разбит, и отец на лошади доехал до Польши. А мы уплыли в Италию к родственникам. Мама меня всегда заставляла говорить по-русски. Она посылала меня к дочери Толстого Татьяне Сухотиной, чтобы я правильно говорила.
А этот бизнес начала я — давно, после войны. Кроить и шить я не умею, я только люблю заниматься тканями и придумывать фасоны. Костюм, который на мне, я сама придумала, он старый, ему уже лет 5. Теперь я уже мало придумываю, нанимаю молодых.
— То, что вам молодые напридумывали для выставки, вам нравится?
— Да, да! Тут много искусственного меха, он более модерный, и с ним не так опасно гулять. Вы смеетесь, а они на улице берут и срывают мех! С изумрудами или с чем-то подобным в Риме гулять не стоит.
Вот пальто кожаное, как бы монгольское, а воротник каракулевый.
— У него такой вид русский,— осторожно критикую я этот комиссарский кожан.
— Точно, русский! — отзывается княгиня.— За что я его и люблю.
Мы листаем ее старый альбом. Он, впрочем, издан массовым тиражом в виде книги, и не зря.
— Это я с Джеки Кеннеди; мы были очень дружны. Мы на Капри познакомились, где у нас с мужем — он бразилианец — был дом. Я там уже не бываю, там ведь теперь собирается ужасная публика. А это я у них на даче, в штате Мэйн,— за 20 дней до смерти Джона. Видите, на снимке — проигрыватель? Джон ставил итальянские пластинки, для меня. Он обещал приехать в Италию, чтоб я его познакомила со всеми своими симпатичными подругами, а Джеки он думал оставить сидеть с детьми. А это Жаклин в черном платье, видите? Она захотела сходить в Ватикан после смерти мужа. Но у нее не было подходящего платья, черного. Так всю ночь мои девицы работали и таки сшили. Тут она снята как раз в нем.
Это мы с Одри Хэпберн у меня дома. Это Нуреев. Майя Плисецкая. Это у меня дома, моя собачка. А это Индира Ганди.
— Она как женщина была интересная?
— Умная; но она была очень холодная. Это сумасшедшая Элизабет Тейлор. Разумеется, в моем платье. Мы пили как сумасшедшие!
Это Грета Гарбо. Это Онассис, а вот Синатра.
Я робею, но не подаю вида и осмеливаюсь похвалить ее:
— Вы жили весело и красиво!
— Это правда.
— Скажите, княгиня, что случится с модой в третьем тысячелетии?
— С модой? Я не знаю, что с миром случится... Россия, думаю, выкарабкается. А насчет Италии не знаю — тут еще недостаточно плохо, чтоб выкарабкаться...
Развод по-итальянски
Напоследок я заглянул на экспозицию фирмы Domina. Она интересна тем, что сама вызвалась дать интервью русской газете (хотя до России еще не добралась), и устами ответственной за PR Мариэллы Кардулло таки дала.
— В моду входят новые ткани — вискоза и шерсть с вискозой и ацетатом. А еще рельефные ткани типа букле, с рисунком,— рассказывала она. "Еще бы! — думал я. Мода застынет без новых тканей, и итальянский легпром рухнет как наша оборонка, если так же доверчиво расслабится".
— А если эту вашу новую коллекцию, которая только к следующему сезону пойдет, прям сейчас надеть, то все просто упадут от удивления?
— Нет! Не всякий даже отличит новую коллекцию от старой. Мода же меняется эволюционно! В коллекции всегда есть преемственность. К примеру, в прошлый сезон были в моде узкие брюки, но и широкие тоже носились. А теперь широкие возвращаются, но и узкие ведь не пропадут совсем.
— Ну да, а юбки удлинятся, но мини не запретят. Это понятно. А вы покажите мне что-нибудь любопытное, парадоксальное, яркое!
Такое нашлось: серо-черные рябые джинсы, жакард, с рельефным рисунком. Я считаю — удача! Тут видна работа мысли. А то чаще всего удлинят-укоротят, пришьют-оторвут, белое замажут черным и присобачат перламутровые пуговицы. Впрочем, слишком большая удача тоже губительна. Взять хоть эту мужскую униформу: куцые тесные пиджачки, такие же штаны, туфли с квадратными носками. Удачливые изобретатели, полагаю, кусают локти и придумывают, как бы эту удачу убить. Чтоб суметь продать что-то еще.
Пора, однако, перейти на личности.
— Вот вы скажите, сеньора Кардулло... Сколько у порядочной женщины должно быть костюмов?
Она уходит от ответа:
— Сколько ей позволят бумажник и муж. Вы еще спросите, сколько женщине нужно бриллиантов для полного счастья, ха-ха!
Мода, это ведь, в сущности, что? Через женские эмоции, желание — и возможность — нравиться, через взаимную привлекательность и вытекающие из нее контакты? Через это мода есть не что иное, как реклама продолжения рода. А вообще бывает ли в мире занятие поважнее? Ну только разве в России на ее особом пути; у нас собираемость налогов главнее. Заплати, говорят, и только потом спи спокойно. Плевать, что даже и с целью продолжения рода: право первой ночи наша власть отдает налоговому инспектору...
— Хорошо. Тогда скажите, сколько костюмов у вас?
— Десять,— говорит она зачем-то.
— Не верю.
— Да, честно говоря, я как-то не считала. Да тут на самом деле не количество важно, а сочетаемость предметов.
— Я все-таки жду от вас совета нашим читателям: сколько они должны женам покупать обновок. А то у нас есть специально на этот случай опасная для вас поговорка, что-де "во всех ты, душенька, нарядах хороша".
— Если бы муж мне такое сказал, я б его сменила. Кому нужен такой муж?