Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Далеко не в каждой стране есть политик, ставший воплощением нового мирового тренда или явления. В сегодняшнем Пакистане такой человек — отнюдь не действующий президент Асиф Али Зардари, так и не избавившийся от прозвища "Зардари два процента", которое он получил еще в бытность министром финансов. Имя этого политика — экс-президент Первез Мушарраф. Бывший генерал, на восемь лет пересевший в кресло президента, а затем добровольно отправившийся в эмиграцию в Лондон, стоит особняком в списке сменявших друг друга военных и гражданских правителей. Лишенный какой-либо власти и только пытающийся вернуться в политику Мушарраф выделяется на фоне других лидеров — бывших и действующих. Выделяется благодаря своей непохожести на обычного диктатора и смелости эксперимента по управлению архаичной исламской страной, в основе которого лежала попытка совместить несовместимое — авторитаризм и демократию, традицию и модернизацию.
Все недолгая история независимого Пакистана, в сущности, свелась к спору о том, противопоказана ли стране демократия и какую роль в ее политике должны играть силовики — армейская верхушка и главы спецслужб. После очередного неудачного эксперимента гражданской администрации к власти приходили люди в погонах — чтобы ликвидировать или упрятать за решетку "демократических предателей" национальных интересов, коррупционеров, казнокрадов. Однако закручивание гаек тоже демонстрировало свою несостоятельность: на смену демократическому "Зардари два процента" приходили казнокрады из силовых структур, лояльные могущественному первому лицу.
Мушарраф попытался разорвать порочный круг и создать собственную модель развития, которую можно определить как "бархатный авторитаризм". Совершив военный переворот в 1999 году, он не пролил крови, обошелся без репрессий против оппонентов и попытался осуществить примерно то, что до него сделал в Турции Кемаль Ататюрк,— радикальную модернизацию. Однако далеко не все задуманное удалось реализовать. В итоге на волне антиправительственных настроений он не стал пытаться удержать власть любой ценой, добровольно оставив пост.
И вот сегодня на фоне падения популярности Зардари правление Мушаррафа уже не выглядит "чудовищным". В стране растет спрос на сильного лидера. Зарубежные партнеры Исламабада, наблюдающие за чехардой в пакистанских верхах, недоумевают: кто же обладает реальной властью — президент, премьер, главком, руководители спецслужб? С кем в Исламабаде имеет смысл говорить? При всех издержках его правления такие вопросы при Мушаррафе никто не задавал. Не поддавшись соблазну применить силу против народа, Мушарраф избежал печальной участи многих классических диктаторов. И в итоге получил шанс на вторую попытку — доделать то, что не удалось с первой.