Вчера президент России Владимир Путин принял в Москве французского президента Франсуа Олланда и после переговоров констатировал, что в отношениях между нашими странами и особенно в их отношении к Сирии без бутылки водки не разобраться. С подробностями о роли портвейна в этой истории — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Французский президент Франсуа Олланд производит впечатление человека разговорчивого, и даже очень. По крайней мере когда он встретился с Владимиром Путиным в Кремле, его было не остановить. Он говорил так быстро, долго и самозабвенно, словно забыл о том, что нуждается в переводе. Когда он утих, господин Путин пожал плечами:
— Звучит красиво! Самое главное — мелодика!
Судя по всему, для Владимира Путина это теперь и в самом деле главное: ну разве есть глубинный толк в этих переговорах по широкому кругу вопросов? Господин Путин, видимо, давно в этом убедился. В конце концов, если сравнить его международную активность во время первого и второго президентских сроков, то можно прийти к утешительному выводу: переговоры с мировыми лидерами не представляют для него особенного интереса. Им просто нечего сказать друг другу.
Правда, господин Олланд так не считал. Он поблагодарил российского президента за то, что тот помог вывести французскую боевую технику и войска из Афганистана и таким образом выполнить одно из главных предвыборных обещаний, которые давал своему народу господин Олланд.
Кроме того, Владимир Путин поддержал действия французов, причем боевые, в Мали, и это тоже произвело впечатление на Франсуа Олланда (хотя от господина Путина это, очевидно, не потребовало большой самоотдачи).
Переговоры продолжались между тем около четырех часов. Сразу о главном: не знаю, как в разговоре один на один, но во время встречи в расширенном составе тема Депардье не поднималась.
Перед началом подписания нескольких соглашений в Малахитовой гостиной Кремля глава "Ростехнологий" Сергей Чемезов рассказал, что он сейчас подпишет контракт о создании совместного российско-французского предприятия по производству труб для прокладки по морскому дну: у французов технологии и кризис, у россиян — ни того ни другого. Поэтому общий язык нашли достаточно быстро.
— Что представляют собой французы как переговорщики? — поинтересовался я.
— Французы? — переспросил Сергей Чемезов.— Очень непростые. Они на втором месте.
— А на первом?
— Немцы,— признался он.— Докапываются до любой мелочи. Обговаривают вообще все. Изматывают. Зато когда подписывают, работать с ними легче, чем с любыми другими.
Проще всего договориться, по общему мнению, с итальянцами. Подписать соглашение можно быстро и вообще без проблем. Правда, на следующий день они могут отказаться по любому пункту последовательно от всего: накануне за обедом их просто не так поняли.
На пресс-конференции Франсуа Олланд продолжал быть многословным, тем более когда перешли к ответам на вопросы. Говоря, почему Франция в Мали выступает в поддержку законного правительства, а в Сирии — против, в то время когда Россия и там и там — за (вопрос, конечно, поступил от российской стороны), Франсуа Олланд заявил, что цель Франции — бороться с терроризмом, где бы он ни был.
То есть он считает режим Башара Асада террористическим.
— Многие считают,— продолжил он,— что с Башаром Асадом стабильности и мира добиться невозможно, а другие считают, что он способен на диалог. И мы тоже ищем политического диалога... А главное, каждый день, который мы теряем, приносит десятки новых жертв.
В конце концов осталось совершенно непонятным, что он на самом деле думает по этому поводу. Впрочем, сам господин Олланд остался, судя по всему, доволен своим ответом.
Видимо, и господин Путин не до конца все понял, иначе бы не сказал:
— Здесь не только без бутылки хорошего вина, а без бутылки водки не разобраться. Надо еще посидеть.
Значит, они мало посидели за обедом.
Французский президент хотел, видимо, быть между тем искрометным:
— За бутылкой "порто" лучше всего, я думаю.
Таким образом, он предложил компромиссный вариант. Впрочем, предложение повисло в тишине.
Французская журналистка поинтересовалась у своего президента, как он оценивает 2012 год в России с точки зрения соблюдения прав человека, и сама оценила этот год как тяжелый. Господину Олланду снова пришлось нелегко:
— Я поднимаю этот вопрос всегда на всех площадках,— заявил он.— Но не мне судить... Я предпочитаю говорить о фактах. Это роль Франции: чтобы всюду соблюдались права человека.
Это звучало гордо. Но не очень убедительно. Нет, не Жак Ширак. И даже не Никола Саркози.
Российский президент тоже решил ответить на этот вопрос и рассказал, что 2012 год и конец 2011 года стали временем выборов, думских и президентских, и "всегда и везде это время обострения политической борьбы. Это всегда сопровождается призывами к третьей стороне поддержать ту или иную сторону...".
То есть решил ответить, для того чтобы уйти от ответа.
Другой французский журналист сказал, что все пытался почувствовать теплоту в отношениях Франсуа Олланда и Владимира Путина, но и в прошлый раз в Москве, и теперь не смог что-то почувствовать.
— Подойдите поближе, вы почувствуете,— предложил господин Путин.
Француз даже, кажется, сделал интуитивное движение вперед, но потом смешался.
— Что касается теплоты, я оставляю вам измерять температуру наших отношений,— заявил французский президент и улыбнулся так же натянуто, как прозвучала и вся эта фраза.
На этом пресс-конференция закончилась, а средняя температура по Малахитовой гостиной сразу сильно упала.