В России распространяется неверная информация о финской ювенальной юстиции. Об этом "Коммерсантъ FM" заявила министр здравоохранения и базовых социальных услуг Финляндии Мария Гузенина-Ричардсон. Подробности ведущему Андрею Норкину рассказал корреспондент "Коммерсантъ FM" Анатолий Бурчаков.
Фото: Reuters
–– Что именно под этим надо понимать? Что это за "неверная информация"? Кто ее распространяет?
–– Дело в том, что многие, я думаю, замечали, что российские СМИ, особенно эта тема востребована федеральными телеканалами, регулярно сообщают о случаях изъятия детей из семей иммигрантов из России и детей от смешанных браков органами социальной защиты Финляндии. При этом откровенно подчеркивается некий национальный мотив: дескать, к русским относятся предвзято, ребенка могут забрать за то, что он, условно говоря, хотел конфету, в конфете ему родители отказали, ребенок на это пожаловался в школе или детском саду, и его забрали.
Говоря о предвзятом отношении к русским, госпожа Гузенина-Ричардсон предложила внимательнее присмотреться к ней самой. Дело в том, что она наполовину русская, у нее мать из Улан-Удэ, а отец был сильно пьющим финном, фактически его вообще не было, а она, тем не менее, работает министром в Финляндии.
Она говорила по-русски, комментируя домыслы о том, что в Финляндии творится произвол, детей забирают от родителей под разными смехотворными предлогами. Она сказала, цитата: "Ну, надо же башкой все-таки думать".
После этих слов я попросил ее прокомментировать заявление Павла Астахова, сделанное им чуть больше месяца назад на одной из пресс-конференций, на которой я присутствовал. Господин Астахов тогда сказал, что изымая русских детей из семей, Финляндия решает свои демографические проблемы. Министр сначала улыбнулась, когда услышала фамилию Астахова, перебила меня и сказала, что в последнее время с интересом читает в его Twitter, как он воюет с Соединенными Штатами. Но потом уже сделала серьезное лицо, сказала, что над этими словами можно было бы посмеяться, но эта тема такая серьезная, что тут не до смеха.
Она говорит, что вполне удовлетворена количеством и качеством контактов с российскими чиновниками, что сотрудничество с российской стороной во всех этих вопросах ведется сейчас на основе полного взаимопонимания, хотя призналась, что так было не всегда. Тут есть и другая сторона вопроса. Дело в том, что у российских комментаторов событий, которые происходят с детьми в Финляндии, руки развязаны, то есть они могут говорить все, что угодно, не опасаясь, что им ответят, поскольку в Финляндии закон запрещает чиновникам комментировать конкретные случаи, которые происходят с конкретными семьями.
–– Тогда какой был смысл в этом ее выступлении? Они, может быть, какую-то хотят в России информационную кампанию начать, чтобы объяснить всем?
–– Возможно. Но о своих тайных мотивах госпожа Гузенина не проговорилась в любом случае.