Выставка современное искусство
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Выставка будущего художника Вагнеровского фестиваля в Байрейте посвящена диктатуре искусства и представляет собой тотальную инсталляцию или, говоря на языке немецкой культуры, Gesamtkunstwerk. ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ убедился в том, что мусор побеждает смерть.
В родословном древе немецкого художника Джонатана Меезе запутаться невозможно. Все элементы, из которых очередной представитель преувеличенно пафосного экспрессионизма создает свои работы, встречаются в самых разных отраслях культурного импорта. Выставка называется "Erz-General Red Parsifal", то есть Меезе чувствует себя очередной инкарнацией военной мощи пруссаков и персонажем вагнерианского эпоса. Художник вполне в духе группы Rammstein использует заигрывания с тоталитарной эстетикой с целью своеобразной культурной конверсии. Если Rammstein видят в "Олимпии" Лени Рифеншталь повод для сравнений с культом красоты и здоровья в современной массовой культуре, то Меезе взыскует мировой диктатуры искусства с собой в роли вождя. Конечно, амбиции серьезны процентов на десять. На самом деле он невинен как дитя, любит беспорядок, легкую эротику, фильмы ужасов и неприличные жесты из арсенала подростков. На его выставке жизнь бьет ключом, хотя и редко попадает в цель.
Практически все работы для выставки в Red October Меезе сделал прямо в Москве. Результат напоминает закрывшийся недавно в Берлине сквот "Тахелес", увешанный лозунгами разной степени абсурдности. В центре пространственной композиции стол с десятком скелетов — нечто среднее между собранием акционеров крупной корпорации и триумфом смерти с полотен немцев времен Возрождения. Повсюду понатыканы манекены, маски, детские книжки, страницы журналов и газет, плакаты к фильмам, рекламные объявления и так далее. По ходу действия чаще всего повторяется фраза "Искусство — это не идеология", но есть и менее серьезные призывы, например, "Будь сам себе пина колада". На стенах еще есть увеличенные до размеров плаката на демонстрации детские фото Меезе, тоже снабженные лозунгами, потеками краски и усами — от котовьих до гитлеровских. За каждым поворотом выстроенного художником лабиринта зритель встречает новые примеры безудержного творческого потока. Процесс здесь, однако, много важнее результата. Классическая претензия к искусству авангарда — "так и мой ребенок нарисует" — здесь обращается против скептиков. Меезе как раз и предлагает всем поскорее открыть в себе ребенка и разрисовать весь мир кто во что горазд — во имя наступления диктатуры искусства. Один из лозунгов так и звучит "Art = babyism". Идеи Меезе напоминают об открытиях психоаналитика Шандора Ференци, который считал, что дети чувствуют себя не беспомощными, а всесильными хозяевами мира. Именно в это состояние художник и хочет нас погрузить, наслаивая артефакты, краску и скульптуры. Надо сказать, выглядит все это заразительно. Не находя логики в заваренной художником каше, мозг действительно впадает в детство и отказывается от выстраивания причинно-следственных связей. Сознание без галстука, если можно так выразиться.
Конечно, такого рода инсталляции не новость. Самым известным практиком сочетания всего и вся является швейцарец Томас Хиршхорн. Его работы, правда, больше напирают на политические проблемы и пытаются пробудить закутавшееся в комфорт человечество. В общем, чистая дидактика. Меезе ближе к Йозефу Бойсу, провозгласившему, что художником может и должен быть каждый. Наверное, правильно, что в качестве проводника мировой энергии Меезе выглядит убедительнее, чем в роли художника, создающего отдельные работы. Образцы живописи и скульптуры в Red October сделаны с тем же драйвом, что и инсталляция в целом. Но в искусстве важен не только основной инстинкт пещерного человека. Есть еще точный и уверенный выбор из миллиона возможностей. А в границах холста или станковой скульптуры буйство Меезе выглядит нелепо — как орел в клетке попугая.