Завещание Командора
Ретроспектива Жан-Пьера Мельвиля
Жан-Пьер Мельвиль (1917-1973), ненавистник реализма и правый анархист, циник и романтик, высокомерный денди, никогда не снимавший шляпы Стэтсон и черных очков, хладнокровно рассекавший в мае 1968 года толпу бунтующих студентов на своем вызывающем Rolls-Royce, вошел в историю кино как один из главных реформаторов криминального жанра. Среди многих загадок Мельвиля, которого на родине называли статуей Командора французского кино, была и блатная молодость, о чем он предпочитал не распространяться, и дружба с гангстерами, и борьба в рядах Сопротивления в годы нацистской оккупации. Собственно, и прославился урожденный Жан-Пьер Грюмбах под подпольным псевдонимом, который взял во время войны и решил оставить после ее окончания. В энциклопедиях об этом режиссере пишут как о гении французского нуара. Его авторитет в кинематографической среде невероятно высок. Джон Ву, например, неустанно повторяет: "Мельвиль — мой бог". Его именем клянется Квентин Тарантино. Без него не было бы ни "Леона" Люка Бессона, ни "Пса-призрака" Джима Джармуша. Многим обязаны ему не только братья Коэн, Мартин Скорсезе или Абель Феррара, но и католический мистик Робер Брессон, и режиссеры "новой волны", которых он научил всматриваться в парижских прохожих и с которыми делил страстную любовь к "черным" фильмам. Недаром Жан-Люк Годар пригласил его сыграть в своем "На последнем дыхании" эпизодическую, но очень важную роль самодовольного румынского писателя Парвулеску, который дает героине Джин Сиберг совет предать влюбленного в нее человека. Сам Мельвиль, декларативный одиночка, видевший в жизни слишком много горя и низости, чтобы идеализировать человека, не раз повторял: "Из двух человек один всегда предатель".
В общем-то, и принципиальное открытие Мельвиля в области полара и детектива заключалось в холодности и аскетизме тона, с которым он рассказывал свои криминальные истории. Банальным сюжетам с ограблениями он придал величественность ритуала, погоне полицейских за ворами — неотвратимость рока, окружающему миру — звенящую пустоту. С его легкой руки в кино появились герои, как бы изначально мертвые, эдакие зомби в увольнительной. Критики не раз замечали, и не только после завораживающего "Самурая" (1967), что этот режиссер превратил своих классических персонажей, неизменно одетых в длинные плащи и мягкие шляпы, в своеобразные иероглифы. До Мельвиля нуары еще никто не снимал так абстрактно и одновременно натуралистично, никто не демонстрировал с таким ледяным бесстрастием технологию преступлений, в истоках которых скрывались античные по размаху страсти.
Тем не менее Мельвиля не зря провозгласили одним из своих учителей и кумиров режиссеры "новой волны". Он дебютировал фильмами живыми и непосредственными, причем предпочитал снимать их не в павильоне, а в естественных интерьерах. В начале творческого пути это, впрочем, было обусловлено тем, что самоуверенного дилетанта, вознамерившегося экранизировать роман Веркора "Молчание моря", просто не пускали на порог студий. Так что дебютную ленту, к слову, включенную в программу нынешней ретроспективы, Мельвиль в 1948-м снимал в доме писателя. На экране там три человека: один все время говорит, двое молчат. Тот, кто говорит,— немецкий офицер, интеллигент, поклонник французской культуры. Те, кто молчит,— мужчина и его юная племянница, хозяева дома, куда определен на постой оккупант. В финале он отправляется на фронт, чувствуя себя побежденным и понимая, что война проиграна. Со съемками "Молчания моря", к слову, связано немало анекдотов. Времена были только-только послевоенные, горячие. Мельвилю приходилось, например, принимать особые меры предосторожности, чтобы парижане не набили морду актеру Ховарду Вернону, прогуливавшемуся по улице Риволи в мундире офицера вермахта.
К теме войны режиссер еще раз обратился на закате карьеры, сняв "Армию теней" (1969) — экранизацию романа Жозефа Кесселя про группу бойцов армии Сопротивления, действующую на территории оккупированной Франции (фильм также будет показан в Киеве). Эта холодная сага о жертвенной подчиненности долгу, растворении индивидуального в коллективной борьбе с врагом, помимо прочего, отмечена эпизодом, который Мельвиль называл одним из самых совершенных в своей карьере — марширующими по Елисейским полям на фоне Триумфальной арки прямо на статичную камеру колоннами немецких солдат. Кстати, чтобы снять эту двухминутную сцену, режиссеру пришлось вступить в серьезный конфликт с властями — на главной улице Парижа еще со времен Первой мировой было официально запрещено появляться в немецкой военной форме.
Ретроспектива Жан-Пьера Мельвиля, организованная Французским институтом в Украине, впрочем, неслучайно называется "Король французского детектива". Зрители увидят три классические криминальные драмы режиссера, с юности хорошо осведомленного о нравах уголовного подполья. "Боб-прожигатель" (1956) — рассказ о состарившемся гангстере-игромане, решившем ограбить казино,— первая культовая картина в творчестве режиссера. Именно она была провозглашена образцом для подражания идеологами "новой волны", а гениальный Стэнли Кубрик, вспоминая впечатление, которое произвела на него эта правдивая до мельчайших деталей и интонаций лента, признавался, что после ее просмотра отказался от идеи продолжать снимать собственные криминальные фильмы, поскольку счел, что превзойти Мельвиля в этом жанре невозможно.
Примечательна в карьере режиссера и картина "Стукач" (1962). Здесь уже выкристаллизовывается стиль и используются приемы, которые с разной степенью успеха вот уже 40 лет пытаются повторить многочисленные последователи и обожатели Мельвиля — от Джонни То до Майкла Манна. Вспышки насилия на экране чередуются с бесконечными проходами героев, идущих навстречу смерти, а психологические мотивы их поступков зачастую остаются загадкой. Все вокруг уверены, что Сильен (Жан-Поль Бельмондо) "стучит", но коллеги делятся с ним подробностями готовящихся ограблений. Сам Сильен истязает девушку, которая тоже "стучит", но, очевидно, как-то не так, как принято. Морис (Сердж Реджани), подставленный, как он полагает, Сильеном, верит ему на слово, а киллеры путают мишени и убивают не тех, кого надо. Но все эти сюжетные загадки кажутся незначительными, когда в ослепительном финале смертельно раненный Сильен, агонизируя, успевает позвонить девушке и извиниться перед ней за то, что не придет на свидание.
Поражает воображение и актерский ансамбль "Красного круга". Полицейский комиссар Маттеи, сыгранный великим трагикомическим актером Бурвилем, идет по пятам пары гангстеров (Ален Делон и Джанмария Волонте), планирующих ограбление ювелирной выставки. В этом деле им ассистирует снайпер (Ив Монтан), которому предстоит меткой пулей вырубить сигнализацию. Но вот незадача: снайпер стремительно спивается. В жутчайшем эпизоде, где он впервые представлен зрителям, по нему ползают мерзкие пауки и крысы. Не пугайтесь, это всего лишь галлюцинации. Этот эпизод, как и снятое чуть ли не в реальном времени ограбление, и побег гангстера из поезда, и расправа-балет над конкурентами в осеннем лесу — эпизоды, доводящие чистоту криминального жанра до совершенства, до предела, если не до беспредела.
"Киев" / с 28 февраля