Выбор Игоря Гулина
Грузия
Автор: Ольга Комарова
Издатель: НЛО
Самое знаменитое невыполненное писательское завещание — письмо Франца Кафки своему другу Максу Броду, в котором он просит "уничтожить все: дневники, рукописи, заметки, письма, чужие и мои собственные — сжечь, не прочитав, полностью". Самое трогательное — письмо Обри Бердслея издателю Леонарду Смитерсу: "Умоляю вас уничтожить все неприличные рисунки. Всем, что есть святого, заклинаю вас — все непристойные рисунки", подписанное "Обри Бердслей, в предсмертной агонии".
Поднимать вопрос о поведении душеприказчиков, нарушивших последнюю волю, сегодня вроде бы довольно смешно. И, действительно, как бы мы жили без "Замка", без множества образов заложивших эстетику модерна и много еще без чего? Не сравнивая Ольгу Комарову с этими великими, можно сказать, что ее отношение к обнародованию ее писаний вполне сравнимо с бердслеевским. Тот перед смертью стал истовым католиком и именно поэтому требовал уничтожения "непристойных рисунков", а погибшая в 32 года Ольга Комарова фанатично предалась православию и, как пишет в предисловии Дмитрий Волчек, "отказалась от всего написанного, настоятельно просила уничтожить рукописи".
И вот ее желание не исполнено — перед нами 12 рассказов. Все они написаны в 80-х годах и отчасти напоминают тексты Людмилы Петрушевской того времени — но менее изобретательные и куда более личные. Вообще, смысл талантливости этих рассказов в том, что каждый из них и все они вместе — в первую очередь стон, а уже потом слова. Это очень женское, очень показательно надломленное, униженно-высокомерное. Как если бы писательницей заделалась вконец обедневшая и переместившаяся во времени Настасья Филипповна из "Идиота".
Для тех, кто — хотя бы из того же предисловия — сегодня узнает о "фанатической религиозности" ее последних лет, некоторые из этих текстов (в рассказе "Великопостные салочки", например, описаны типичные идиосинкразии "интеллигентного" человека на пути к церковности — "заслюнявленность" икон, непонятность "каннибальского" ритуала причастия) кажутся к тому же зашкаливающе интимными. И это, да, придает текстам энергии. Но, вообще-то, совершенно понятно, почему она полные этой энергией тексты публиковать не хотела.
"Свершилось. Пришли немцы!" Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны
Издатель: Росспэн
Несмотря на довольно большое количество работ, посвященных советскому коллаборационизму во время войны, эта проблема все равно остается в культуре своего рода зоной стыдливости — одной из немногих в довольно всеядном российском историческом сознании. Книга "Свершилось. Пришли немцы!" эту стыдливость скорее не развеивает, а заставляет более отчетливо почувствовать, осознать. Сделавших ее историков Олега Будницкого и Галину Зеленину интересует определенный тип сотрудничества русского населения с немцами — не ради выживания или карьеры, а сознательный, "идейный". В книге — два главных текста, оба написаны работниками пронацистских русскоязычных газет: воспоминания Владимира Самарина и "Дневник коллаборантки" Лидии Осиповой. Ради последнего и стоит в первую очередь читать этот том.
Осипова (настоящая имя — Олимпия Полякова), интеллигентная, антисоветски настроенная женщина лет под сорок, встречает войну в Пушкине и описывает ее практически подневно — вплоть до эвакуации с редакцией газеты "За Родину" в Берлин в июне 1944-го. Описывает — с болью и тревогой, но одновременно с изрядным ехидством и редкой горделивостью — ожидание немцев, все тяготы оккупации, голод, обстрелы, казни и постепенное вовлечение в функционирование оккупационного аппарата. Главная ее идея: врага можно заставить работать на себя — как в мелких вещах, так и в высоком, политическом смысле. Нацисты должны избавить Россию от большевиков, и долг русского населения — как можно больше им в этом способствовать. А там уж будет видно.
Осипова — не большой писатель, но рассказчик интересный. И, что важно, не совсем честный. Начать стоит с того, что это не вполне дневник. Машинопись относится к началу 1950-х, когда Осипова была уже в эмиграции. Комментаторы раскрывают многие ее подтасовки и недомолвки, но даже невооруженным глазом видно, что текст этот писался во многом ретроспективно или по крайней мере сильно дорабатывался. Цель этих доработок — отчасти обелить себя, придать своей истории некий высший смысл. Это делает "Дневник коллаборантки" интереснейшим документом не только истории войны, но и своего рода переписывания памяти, попытки превращения запятнавшейся Поляковой в чистую Осипову.
В дневнике Осипова пытается показать коллаборационизм как идеологический выбор, следствие искреннего русского патриотизма, когда любой враг "дорогой и любимой власти" становится союзником. Но невозможно сказать, когда это — описание синхронных чувств, а когда — попытка позднейшего самооправдания. При этом ее стратегия самовыгораживания как бы не совсем выработана. Переписывание себя постоянно дает сбои. В одном месте Осипова рассказывает, как они с мужем украли и продали роскошный ковер, в другом — хвалится, как благородно они отдали в управу случайно найденные драгоценности погибшей спекулянтки. Она как будто бы метит в существующий текст о выживании в экстремальных условиях, но не может выбрать, где в нем разместиться.
Подобным же образом она колеблется в оценке воюющих сторон: нацисты, при всех их мерзостях, объявляются лучше большевиков, но через некоторое время Осипова заявляет, что даже последние не позволяли себе уничтожать людей настолько механически. Она постоянно пишет об ожидании победы, но чья это победа — остается непонятно: явно не Красной армии, но будто бы и не немцев. Победить должны хорошие люди — не вполне понятным образом. Ее патриотизм, желание во что бы то ни стало "бить в русскую точку", все больше и больше выглядит полной абстракцией (лишь смутно сливающейся с надеждами на армию генерала Власова) — будто бы проектом уже позднейшей антисоветской деятельности в эмиграции. Но именно в неловкости идеологической конструкции, в невольных колебаниях стратегии высвечивается подспудная, затаенная неуверенность невероятно самодовольной рассказчицы. Именно это делает "Дневник коллаборантки" столь любопытным.
Сталин-диктатор. У власти. 1928-1941
Автор: Роберт Такер
Издатель: Центрполиграф
Профессор Принстонского университета, видный американский исследователь марксизма и истории Советского Союза Роберт Чарльз Такер умер три года назад. Сейчас на русский перевели его главную книгу — двухтомную биографию Сталина, вышедшую в конце 1980-х. В 1944-1953 годах Такер служил в Москве и поздний сталинизм знал не понаслышке. Однако его капитальный труд (в общей сложности почти полторы тысячи страниц) охватывает, наоборот, лишь довоенные годы; планировавшийся финальный том так и не был написан. В более ранних работах послевоенного времени Такер стремился доказать современникам, что сталинизм не был неизбежен для Советского Союза, что он — результат "революции сверху", произведенной одним-единственным человеком с маниакальной волей к власти. Политическая мысль Такера во многом настроена именно на описание личностей вождей, их психологии. И биография Сталина — именно такой труд, попытка понять тоталитарную систему через создавшего ее человека. Работа Такера может показаться кое в чем наивной, склонной к сентенционности вместо анализа, но ее масштаб и подробность, безусловно, привлекают. Таких книг о Сталине, кажется, больше нет, даже на русском.
Рассечение Стоуна
Автор: Абрахам Вергезе
Издатель:Фантом Пресс
Известный американский врач, родом из Эфиопии, Абрахам Вергезе — автор двух популярных книг в жанре медицинских мемуаров: "Моя страна: история доктора" и "Партнер по теннису". "Рассечение Стоуна" 2009 года — его третий бестселлер и первый роман. Впрочем, отчасти книга — снова автобиографическая, по крайней мере в том, что касается географии и области занятий его героев. В середине прошлого века в Эфиопии рождаются сиамские близнецы Марион и Шива Стоун. Их мать, индийская монахиня, умирает при родах; отец, британский хирург, куда-то исчезает. Братьев спасительно разъединяют (в прямом, хирургическом смысле) и воспитывают местные врачи. Затем следует взросление, опасности, влюбленности и предательства. Оба они становятся хирургами. После революции один из героев уезжает в Америку и добивается успеха, но, как и положено близнецам, вполне расстаться у них не получится.