Во второй половине 1942 года на не занятой врагом территории СССР сложилась парадоксальная ситуация: по отчетам продукты питания для населения поставлялись почти по плану, а жители многих тыловых областей голодали. После проверки ЦК ВКП(б) выяснилось, что в продовольственных проблемах виновны союзные и местные власти. Причем последние устраивали затруднения искусственно, сознательно и с корыстными целями.
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Наркомторг плохо контролировал»
Доклады, приходившие в ЦК ВКП(б) на протяжении осени 1942 года, свидетельствовали о необычной и странной ситуации, складывавшейся в деле продовольственного снабжения населения. Наркомпищепром и другие ведомства, ответственные за поставки продуктов армии и гражданам страны, рапортовали, что планы по снабжению страны за третий квартал 1942 года выполнены на 98%, что в ситуации, когда части вермахта вышли к Волге и заняли большую часть Северного Кавказа, было не просто успехом, а огромным достижением.
Существовали, правда, отдельные наркоматы, не выполнившие план. Так, Наркомат рыбной промышленности выполнил плановые задания чуть более чем на 60%. Но это вряд ли могло настолько сильно повлиять на то катастрофическое положение, которое, судя по докладам с мест, наблюдалось во многих областях страны.
В восьми из них — Молотовской (ныне Пермская), Рязанской, Свердловской, Новосибирской, Куйбышевской (ныне Самарская), Омской, Архангельской и Ярославской областях снабжение населения находилось в состоянии полного или почти полного упадка. В Ярославской области, например, жителям, получавшим продукты по карточкам в магазинах, а не в закрытой сети снабжения заводов и предприятий — управлениях и отделах рабочего снабжения (УРСах и ОРСах), продуктовые карточки по мясу в июле 1942 года отоварили на 6%, а в августе — на 11%. А в Рязанской и Архангельской областях население не видело сладкого более полугода — с апреля 1942 года.
Положение усугублялось тем, что восполнить недостаток продуктов люди не могли. Из-за войны и усиленного изъятия всего, что только можно, у колхозов привоз на рынки повсюду резко снизился, а потому цены взвились до заоблачных высот. 2 октября 1942 года отдел организации торговли Наркомторга СССР доложил в ЦК ВКП(б) данные о росте рыночных цен с довоенного времени, составленные на основе наблюдений обл- и горторгов, а также Центрального статистического управления СССР.
В справке указывалось, что в Новосибирске 15 июня 1941 года говядину продавали в среднем по 22 рубля за килограмм, 5 января 1942 года — уже за 60, а 5 сентября 1942 года — за 200 рублей. Похожая картина наблюдалась и в других городах. В Куйбышеве (ныне Самара), куда была эвакуирована часть партийных и правительственных учреждений, дипломатический корпус и семьи высокопоставленных чиновников, платежеспособный спрос был гораздо выше, чем в Новосибирске, а потому килограмм говядины с довоенных 23 рублей вырос к 5 сентября 1942 года до 310 рублей. Та же картина наблюдалась и по другим продуктам. Так, в Рязани за килограмм свинины вместо довоенных 20 рублей в сентябре 1942 года просили 350 рублей. Молоко в Свердловске (ныне Екатеринбург) подорожало с двух рублей за литр до 60. Килограмм масла в Омске вместо 42 рублей стал стоить 550, а в Свердловске — и до 800 рублей. Десяток яиц в Ярославле вместо 6,5 рубля в июне 1941 года в сентябре 1942-го продавался за 120 рублей, а в Архангельске вместо десяти рублей за десяток просили уже 200. Более или менее терпимыми цены оставались только в Закавказье, но даже там они выросли во много раз.
И без того тяжкая жизнь населения осложнялась еще и тем, что на многих производствах, предприятиях и в школах месяцами не платили зарплату, объясняя ее отсутствие трудностями военного времени. Так что советским людям не оставалось ничего иного, как надеяться на то, что государство выполнит свои обязательства хотя бы по минимальному снабжению продуктами. Однако, как оказалось, надеялись совершенно напрасно.
В ЦК взялись за тяжелую проблему всерьез и организовали проверки в наркоматах и областях. Причем первые же результаты не могли не удивлять. Как выяснилось, в стране, где разговоры об учете, контроле и плановом хозяйстве велись на каждом шагу, отсутствовала элементарная дисциплина в поставках продовольствия на места.
«Наркомторг,— говорилось в справке по результатам проверок, составленной 17 ноября 1942 года,— плохо контролировал своевременность отгрузки поставщиками продовольственных товаров в области».
Однако этот факт мерк на фоне остальных открытий, сделанных проверяющими.
Рынки военной поры предлагали широкий выбор продуктов по цене, доступной лишь малому числу граждан
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Рынки военной поры предлагали широкий выбор продуктов по цене, доступной лишь малому числу граждан
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Созданы закрытые столовые и буфеты»
В докладе о проверке в Ярославской области, полученном в ЦК ВКП(б) 5 октября 1942 года, говорилось, что Наркомторг практически ничего не делает для того, чтобы область получила все необходимые для населения продукты:
«Наркомторг слабо борется за отоваривание выделенных им фондов. Например, в августе м-це Наркоммясомолпром запретил выдавать 250 т. сала (из отпущенных по фондам III кв. 400 тонн). Облторготдел неоднократно телеграммами просил Наркомторг помочь в получении этого сала, но последний не только в этом не помог, но при приезде зав. облторготделом в Москву заявил ему, что надежд на получение сала нет, тогда как после телеграммы Облисполкома на имя т. Микояна из этих 250 т. сала в сентябре было получено 150 т., а 100 т. сала область так и недополучила. Особенно тяжелое положение в области создалось с сахаром, когда из выделенных на III кв. 525 т. до конца сентября м-ца областью было получено всего 86 т. (отоваривание же фондов на кондитерские изделия при этом не превышало 50%, а квартальная потребность на отоваривание только всех карточек составляла 850 т. сахара».
Но главное, как говорилось в том же документе, Наркомторг постоянно присылает указания о выделении дополнительного питания тем или иным контингентам граждан, при этом не прибавляя ни одного килограмма продуктов для обеспечения этого дополнительного питания:
«Наркомторг Союза, зная о крайне незначительных фондах продуктов, находящихся в распоряжении Ярославского Облторготдела, и несмотря на низкий процент отоваривания продовольственных карточек на протяжении всего III квартала, давал массу распоряжений о дополнительном выделении продтоваров разного рода потребителям (вольнонаемному составу госпиталей, на организацию общественного питания студентов техникумов и ВУЗов, интернатам ленинградских детей, вновь организуемым ОРСам и др.), совершенно не считаясь с тем, что выделенные фонды давно уже исчерпаны и на такие мероприятия, как организация общественного питания студентов и снабжение вольнонаемного состава госпиталей, отпуск продуктов без дополнительного выделения фондов уже невозможен. Однако просьбу Облторготдела (письмо т. Зубрицкого от 24/VIII-42 г. на имя нач. отдела торговли продтоварами НКТ т. Позднова) выделить области дополнительно: мясопродуктов 40–50 т., жиров 25 т., сыра 10 т., масла растительного 20 т. и сахара 50 т. Наркомторг не удовлетворил, и Облторготдел на обеспечение указанного контингента вынужден был выделить из продуктов, идущих на отоваривание карточек населения г. Ярославля».
Так была установлена одна из причин голода населения в областях, получавших по отчетам Наркомторга почти все положенные продуты. Но в том же отчете, как и в отчетах из других мест, указывалось и еще на одну серьезную причину продовольственных проблем. Население областей просто и незатейливо обворовывали отделы рабочего снабжения, попросту завышая количество работающих на заводах. В итоговой справке ЦК от 17 ноября 1942 года говорилось:
«Наркомторг оперативно не исправляет положение с отовариванием карточек и не знает, как они отовариваются на местах. Даже по 43 городам, по которым правительством установлена отчетность по отовариванию карточек, Наркомторг не имеет данных или получает их с опозданием на 30–40 дней. За сентябрь месяц нет отчетов от большинства областей. При этом в отчетах не было предусмотрено данных об отоваривании карточек отдельно по ОРС’ам. Наркомторг не контролировал правильность определения контингентов и правильность расходования фондов продовольственных товаров по ОРС’ам. Контингенты на снабжении определяются не по фактическому наличию работающих, а на основе плана по труду. В результате чего по всем почти ОРС’ам плановый контингент, по которому отпускаются фонды продтоваров, намного выше фактического наличия работающих и иждивенцев. Так, по ОРС’ам Молотовской области контингент III квартала завышен на 107 640 чел., или на 14,3%, в том числе иждивенцев — 93 532 чел. По Куйбышевской области контингент фактически меньше плана на 86 363 чел., или на 15,1%, в том числе 47 304 иждивенца. По Свердловской области 124 202 чел., или на 11,5%, в том числе 84 083 иждивенца. По Омской области 50 263 чел., на 18%, в том числе 33 857 иждивенцев. По Новосибирской области (без ОРС’ов Наркомугля) — контингент завышен на 63 003 чел., в том числе иждивенцев 55 078 чел. В связи с этим для ОРС’ов запланировано излишнее количество продтоваров. Например, по средним ориентировочным нормам снабжения для ОРС’ов Свердловской области в III квартале было выделено сверх фактической необходимости хлеба 5190 тонн, мясо-рыбы — 329 тонн, жиров 111 тонн, сахару и конд. издел. 111 тонн, круп — 320 тонн».
Однако полученные таким путем продукты доставались не рабочим заводов, которые жили ничем не лучше горожан и сельских жителей, а руководителям предприятий и снабженцам:
«Учитывая, что ОРС’ы фонды выбрали почти полностью, то эти полученные по завышенным контингентам излишки при отсутствии контроля со стороны Наркомторга СССР за расходованием фондов создали в ОРС’ах условия для разбазаривания продуктов и для всякого рода злоупотреблений, которые в ряде ОРС’ов приняли широкие размеры. Например, в Молотовской области по ОРС’у завода №10 (начальник ОРС’а Пупырев) с марта по август разбазарено без карточек сахара 768,8 кгр., муки и крупы — 4081 кгр. В столовых этого завода за 15 дней октября допущен расход нормированных продуктов без карточек мяса и рыбы 4439 кгр., жиров 443 кгр., муки 1172 кгр., крупы 2169 кгр., сахара 48 кгр. и др. продукты. Через столовую №4 с июля по сентябрь 1942 г. по записочкам было отпущено разным лицам свинины 172 кгр., мяса 266 кгр., колбасы 228 кгр., сахара 102 кгр., сельдей — 142 кгр. и др. всего на сумму 32 998 руб. По ОРС’у завода №19 зам. директора ОРС’а Халатников и Катин установили для прикрепленного контингента в магазину №10 свои месячные нормы отпуска товаров по карточкам и без них: муки 3 кгр., масла 1,5 кгр., яиц 3 дес., сметаны 2 кгр., конфект (так в тексте.— “История”) 0,5 кгр., водки 0,5 литр., табака 200 гр., картофеля 20 кгр., капусты 20 кгр. За время с 16.VI по 1.VIII-1942 г. из этого магазина продано без карточек сахара 77 кгр., муки разной 1244 кгр., мяса и рыбы — 896 кгр., сметаны 1178 кгр.».
В справке приводился пример расходования продуктов на одного руководителя, в то время как население области голодало:
«При командировке директору завода №19 или его заместителям выдается усиленный паек. Например, при поездке в Москву директору завода Солдатову было разрешено выдать: масла 3 кгр., яиц — 100 шт., консервов мясных 10 банок, консервов рыбных 10 банок, конфект — 2 кгр., шоколада 1 кгр., сахара 3 кгр., картофеля 65 кгр., луку 5 кгр., вина 5 л., водки 3 л, маринада 5 банок, сельдей 3 кгр., сыра 1 кгр., компота 3 банки, грудинки 3 кгр… Факты разбазаривания продуктов имеются почти во всех ОPC’ах».
Вряд ли стоило удивляться тому, что местное руководство, вдохновленное примером директоров заводов, также занялось усиленным самоснабжением за счет населения. В справке ЦК говорилось:
«В магазине №5 Свердловского горпищеторга вскрыты факты, когда по запискам руководящих работников Облторготдела т.т. Семенова, Воробьева и Ваганова с 24.IV по 4.VIII-1942 г. разбазарено хлеба 33 375 кгр., муки 7996 кг., сахара 618 кгр., кондитерских изделий — 779 кгр., масла жив. 510 кгр., сыра 520 кгр., колбасы 779 кгр., икры кетовой 663 кгр., консервов 1260 банок, яиц — 8800 шт. Во всех городах Союза созданы закрытые столовые и буфеты для ответ. работников областных и городских организаций, но контингент и фонды для этих столовых никем не утверждаются. Наркомторг даже не знает, сколько таких столовых создано, между тем через эти столовые расходуется большое количество продуктов».
Такой трогательной заботе о себе на фоне продовольственных проблем населения можно было бы удивиться. Но куда более странными оказались предложения по результатам проверки. Там Наркомторгу предлагалось навести порядок в учете и контроле расходования продуктов, рассмотреть возможность усиления снабжения за счет местных ресурсов. Но о наказании виновных в разбазаривании на местах не было ни слова. Так что они продолжили свою плодотворную деятельность по самоснабжению. Причем именно за счет местных ресурсов и с особым цинизмом.
Обычные советские люди недоедали в войну, поскольку получали по карточкам лишь то, что не доедало высокое начальство
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
Обычные советские люди недоедали в войну, поскольку получали по карточкам лишь то, что не доедало высокое начальство
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Люди умирают, как в Ленинграде»
12 июля 1943 года народный комиссар госбезопасности В. Н. Меркулов направил в ЦК ВКП(б) доклад с информацией о продовольственном положении сельского населения в ряде областей, полученной в ходе перлюстрации писем:
«Военной цензурой НКГБ СССР в письмах, исходящих из районов Смоленской, Калининской, Орловской, Kурской, Воронежской, Сталинградской областей и Ставропольского края, освобожденных от немецко-фашистских захватчиков, зарегистрирован ряд жалоб на тяжелое продовольственное положение населения.
Приводим наиболее характерные выдержки из писем:
“...У нас очень большой голод, много умирает. Продают последнюю юбку, чтобы пропитаться, девчата наши работают на военном заводе в Лaпашах, там ничего не дают, ни хлеба, ни одежды”.
(Беренеева М. Ф., Смолен. обл., Слободской р-н, Кулимский с/с, дер. Земуево,— Беренеевой М. Ф., Горьковск. обл., Дзержинск, Красноармейская ул. 2)
“...Мы здесь голодаем и навряд ли будем живы от голода. Heт ни куска хлеба и соли нет. Что-либо продадим и сварим жиденький суп из картошки и попьем без соли и хлеба”.
(Акуленкова Н., Смоленск. обл., Ильинский р-н, Лесохинский с/с, Пятивёретица,— Максименкову П. Г., Ярославск. обл., Красносельский р-н, Подольский с/с, Сунгурово)».
Картина, складывавшаяся из приводимых выдержек из писем, мягко говоря, выглядела невесело:
«...В деревнях не скоро найдешь что-либо купить, у нас полная голодовка... Деревянные гнилушки сушат, толкут и добавляют в хлеб».
«От недоедания народ в Калинине постепенно опухает, как и в Ленинграде, есть нечего. На базаре купить можно все, что угодно, но нет денег, все очень дорого, ни к чему не приценишься».
«Люди умирают, как в Ленинграде, ходят опухшие. Умерла Соня Захарихина от голода и многие другие, жизнь очень плохая, пайка не дают».
«Народ совершенно голодный, посмотришь, едят одну траву, крапиву и без соли. Организован колхоз, а работать колхозники не в состоянии».
А проведенная по заведенному порядку проверка подтверждала правдивость авторов писем. К примеру, из Калининской области в ЦК ВКП(б) 2 сентября 1943 года была отправлена справка, в которой говорилось:
«Эти жалобы мы проверили и установили следующее:
1. В Оленинском районе в период с марта по июнь 1943 года было крайне тяжелое положение со снабжением населения продовольствием и особенно хлебом, выделяемые фонды на централизованное снабжение хлебом не удовлетворяли минимальные потребности района. Так, в марте месяце из потребных 110 тонн было получено лишь 16 тонн, в апреле из 108 тонн — 50, в мае из 120 — 76 и в июне из 120 — 90 тонн. По решению районных организаций для колхозников, не имеющих своего хлеба, была установлена норма снабжения 130 грамм, а для их иждивенцев — 120 грамм. В связи с недостатком хлеба и других продуктов питания население примешивало в хлеб разные суррогаты: мох, кору и др. В ряде колхозов от недоедания и недоброкачественной пищи были случаи заболеваний и даже смертности. В колхозе “1 мая” Барсуковского сельсовета умерло от истощения 7 чел., в колхозе “Красный хлебник” — 4 чел. и в колхозе “Верный путь” — 8 чел…
2. Колхозники из села Орлово Пеновского района в первой половине текущего года переживали большие затруднения с питанием, вызванные тем, что в 1942 году был плохой урожай. Колхозники получили на трудодень по 80 грамм хлеба. Урожай картофеля на приусадебных участках в прошлом году у большинства колхозников этого села погиб от вымокания, помощь в снабжении хлебом со стороны районных организаций была оказана лишь престарелым и детям, которые получали по 5,2 кгр. хлеба в месяц».
Но особое внимание в ЦК привлекли те выдержки из перехваченных писем, где говорилось о нехватке соли. Ведь, несмотря на все трудности, соли в стране хватало. Ее и добывали в больших количествах, и на складах Главного управления государственных материальных резервов ее было больше чем достаточно. Но письма из разных областей свидетельствовали об остром дефиците соли.
Смоленская область:
«Соли уже не дают шесть месяцев, на рынке соль 60 руб. стакан, вот это хуже всего. Без сахара и жиров смирились, а без соли никак нельзя обойтись».
«У нас хлеба нет, картофеля нет, соли нет, вообще нет ничего, народ весь почернел без хлеба, ходят по полю собирают щавель, льняную мякину и пекут лепешки».
Орловская область:
«Насчет хлеба у нас очень плохо, голод ужасный. Соли и мыла с тех пор нет, как тебя проводили. Ты пишешь, купай чаще детей; я и сама знаю, что это нужно, да мыла мы в глаза не видим».
Курская область:
«Главный кризис у нас нет соли, мыла — самого необходимого, без чего жить нельзя».
А из Сталинградской области житель Нехаевского района Д. В. Николаев написал:
«Соли и керосина нет. Платят за кило соли килограмм коровьего масла или килограмм свиного сала, значит, соль всего дороже».
Это письмо, как и прочие, проверили и установили поразительные факты — дефицит соли в большинстве случаев был искусственным. С его помощью районное руководство занималось заготовкой дефицитных продуктов для своих нужд. В справке из Сталинградской области, отправленной в ЦК 5 октября 1943 года, говорилось:
«По Вашему поручению нами была проведена проверка на месте фактов неудовлетворительного снабжения населения солью, приведенных в письме (выдержке) Николаева Д. В., проживающего в Нехаевском районе Сталинградской области. Как показала проверка, факты плохого снабжения населения Нехаевского района солью в основном соответствуют действительности. В результате плохой работы районных организаций население Нехаевского района продолжительный период не получало в достаточном количестве соли. Исполком райсовета, вместо того чтобы направить в колхозы имевшуюся на базе соль, 7 мая с. г. принял неправильное решение, обязывающее организовать обмен у населения соли на жиры (сало, масло), мед и пр. и установил эквивалент обмена: 2 кгр. соли на 1 кгр. масла или 1 кгр. меда, за 300 гр. соли — 10 шт. яиц и пр. Райпотребсоюз эту работу провел, продукты, полученные в обмен на соль, были направлены в столовые и учреждения. В процессе проверки на месте приняты были меры по обеспечению населения солью. В настоящее время населению района выдано соли в количестве 43 тонны, в райпотребсоюзе имеется соли 7 тонн и получено нарядов на 70 тонн, что вполне удовлетворяет потребность населения района. Кроме того, перед партгруппой Облисполкома нами поставлен вопрос о привлечении к ответственности председателя Нехаевского исполкома райсовета т. Кузнецова за плохое снабжение населения солью и за принятие неправильного решения».
Был ли в действительности наказан хитроумный председатель райисполкома, так и осталось неизвестным. Но после очередных решений не изменилось ровным счетом ничего. В следующие месяцы продолжали голодать учителя, которым не платили зарплату, не отоваривали карточки и вообще не обращали на них никакого внимания. И вряд ли в этом было что-то странное. Ведь, если власть имущие хотят получать что-либо сверх меры, в результате кто-то обязательно будет страдать.